Из железного плена - страница 58
— Как странно, — заметила Анастасия, почувствовав, что он рядом, — мы здесь, а они там, внизу. Их так много, и они все куда-то спешат, торопятся, что-то делают… А ты стоишь наверху и кажется, что ты почти господь бог и взираешь с высоты на легкомысленность и тщету людских стремлений…
Она обернулась к Григорию и пристально посмотрела ему в глаза, словно проверяя, разделяет ли он ее мысли. На ее лице появилось какое-то загадочное выражение.
— А вам так не кажется?
Володин замер, пораженный, ибо от слов девушки вдруг повеяло холодом, будто она где-то на чужбине и все ей постыло. Григорий постарался придать лицу непроницаемое выражение.
«Как же так, — подумал он, — люди куда-то стремятся, что-то делают, а Настя вот так запросто говорит: суета, тщета? Откуда этот социальный герметизм?»
— Нет, не кажется, — хрипло выдавил он, — когда я вижу работающих людей, вижу деловитость и целеустремленность, это меня радует. Знаете, что мне напоминает этот вид?
— Что? — разочарованно спросила она, и загадочное выражение исчезло с ее лица.
— Какой-то огромный, сложный механизм, работающий четко и слаженно, в котором все колесики хорошо смазаны и точно друг к другу пригнаны.
Настя кивала, но, он это чувствовал, в душе была несогласна с ним. Григорий вдруг вспомнил их недавнюю прогулку по Гоголевскому бульвару. Тогда Настя говорила о своих ощущениях, о странном восприятии мира словно бы глазами инопланетянина. И вот теперь почти, то же самое. Но то, что раньше казалось ему поэтичным, теперь начинало выглядеть иначе…
Чтобы сменить тему, Григорий предложил сходить в ресторан.
— Спасибо, — отозвалась его гостья, — у вас тут так хорошо. К тому же я устала ходить и лучше посижу. Может быть, вы сходите за какой-нибудь булочкой и минералкой?
— Хорошо, — согласился Григорий, — я быстро.
Он обернулся за пять минут, взяв бутылку сухого вика, несколько бутербродов и пирожных. Неловко открыв дверь в номер, он, стараясь не уронить пакеты на пол, со стуком закрыл ее за собой. «В то же мгновение, словно в ответ, в комнате что-то глухо щелкнуло. Но Григорий не обратил на этот звук внимания.
— А вот и я! — бодро крикнул он и шумно поспешил в комнату, — помоги мне, а то не донесу!
Настя поднялась навстречу ему и взяла пакет с бутербродами. Григорий поймал ее тревожный взгляд, брошенный на него. Он удивился, но в остальном лицо девушки было абсолютно спокойным, и ученый приписал все собственной нерасторопности.
— О, даже вино?
— У вас слишком мрачное настроение, — шутил Володин, — значит, вас надо развеселить!
— Что ж, пожалуй, — улыбнулась она и настороженный блеск в ее глазах пропал. Настя поставила на стол два фужера и присела, выжидающе глядя на него.
Григорий откупорил бутылку и разлил напиток. В воздухе тут же запахло виноградом, югом и солнцем.
— Первый тост, — сказал он, поднимая бокал, — я предлагаю за встречу!
— Плохие новости, — тихо произнесла Клара и долгим тревожным взглядом посмотрела на Ивашова.
— Я недавно разговаривал с Мейером, — отозвался Александр, давая понять, что он в курсе. — Отто сказал, что включена система профилактической изоляции.
Клара коротко кивнула.
— Что еще?
— Вдаваться в подробности Мейер не стал.
— Еще бы!
— А что произошло?
— Профилактическая изоляция просто так не срабатывает.
— Так что же?
— Карл-Йорг не единственный!
— Что?
— Я говорю, что Шреккенбергер — не единственная жертва амнезии, — еще тише добавила Клара, — сегодняшней ночью заболели еще двое.
— Кто? — опешил Ивашов.
— Жерар Дебрэ и Хенри Тоб. Оба из секции «Ультра».
— Чем они занимались?
— Разработкой новых систем оружия.
— М-да…
Клара промолчала.
— Создается впечатление, — заметил Александр, — что кто-то хочет здорово насолить ТНУ.
— Вот именно. Вся Группа Противодействия взбудоражена. Представляешь, мы так долго и осторожно занимаемся подбором подходящих людей, казалось бы, уже составили верное мнение практически обо всех сотрудниках Института, и вот тебе на! Кто-то в одиночку, набравшись смелости, начал борьбу, а мы и не в курсе!
— Необходимо с ним связаться, — решительно сказал Ивашов.
— Но как? — грустно улыбнулась Клара, — если мы не знаем, кто именно этот смельчак.