Из жизни жен и любовниц - страница 22

– Да, конечно, я хочу работать и готова пойти с тобой хоть в самое пекло! Ты, кстати, тоже похудела, то есть от тебя уже практически ничего не осталось. Совсем измоталась – ничего не ела все это время? Ну, ничего, теперь я здесь и буду тебя откармливать! Ну, что там? Давай, рассказывай по дороге. – И Глафира набросила на плечи куртку. – Я готова.

В машине Лиза ввела ее в курс дела.

– Понимаешь, его на самом деле хотели убить. Ранение очень серьезное, но действовал не профессионал, это точно. Дениса Борисова нашли с ножом в животе. С кухонным ножом, понимаешь? Такое случается обычно при выяснении отношений, спонтанно, то есть человек, явившийся к Борисову, вовсе и не собирался его убивать. То есть это не предумышленное убийство, преступник не планировал ничего подобного. Борисов был трезв, когда на него напали. А вот преступник, возможно, был пьян.

– Что с отпечатками пальцев на рукоятке ножа? – спросила Глаша, разглядывая мутный вечерний пейзаж за окном автомобиля. Витрины магазинов казались цветными расплавленными леденцами. – Кому они принадлежат?

– Только час тому назад пришли результаты, мне Сережа звонил. На ноже отпечатки пальцев самого Дениса Борисова, Вероники, отпечатки неизвестных личностей, которые надо еще проверить (возможно, его друзей, гостей, соседей), а еще – его пасынка, Макса. Эксперты побывали в его квартире и взяли образцы следов с компьютерной «мышки», с личных вещей… Все совпадает. Другое дело, что след нечеткий, как если бы кто-то протер нож, но спешил, поэтому не все и стер…

– Это Макс, он и протер нож. Убил отчима, испугался и принялся избавляться от следов.

– Но в квартире и без того полно его следов. Да и его мать говорит, что они часто бывали в квартире Борисова, когда Вероника убиралась там, поливала цветы. Они все втроем поначалу жили у нее, а квартиру Дениса просто содержали в чистоте. И не сдавали ее, кстати говоря.

– Значит, деньги у них были.

– Да, Денис Борисов – небедный человек. И ему незачем было сдавать квартиру.

– Значит, поначалу все жили у Вероники, а после конфликта с пасынком Борисов ушел из дома своей жены, то есть, по сути, бросил ее. Они не встречались после этого?

– Вроде бы нет.

– И как Вероника к этому отнеслась? С облегчением?

– Что ты! Она восприняла это как драму. Она любит Борисова, но не может разорваться между мужем и сыном. Она и сына очень любит, и мужа. И восприняла его уход как предательство, мол, он спасовал перед трудностями, а это – не мужской поступок. Но и Макс тоже пропал – сбежал. И она голову ломает: зачем ему это понадобилось? Объяснение напрашивается сама знаешь какое.

– Ладно, осмотрим квартиру, может, удастся найти что-нибудь существенное…

– Осмотрим-то осмотрим, но следов посторонних людей в квартире не обнаружено, понимаешь? То есть если предположить, что Борисов сам открыл дверь преступнику, значит, он ему как минимум доверял.

– Ну, не скажи, Лиза. В дверь мог позвонить кто угодно и представиться тоже кем угодно. Я в таких случаях говорю: «Мосгаз», понимаешь? Слесарь, сантехник, электрик, представитель ЖЭКа, врач из поликлиники и все в таком духе. Ты что, думаешь, взрослый мужик побоится открыть дверь чужому человеку? Ну не до такой же степени наше население напугано!

– Предполагаешь, он мог открыть и незнакомцу?

– Повторяю, кому угодно: незнакомому, знакомому, даже женщине! Такое ранение, как ты говоришь, могла нанести и разъяренная женщина! Просто схватить нож – и в сердцах ударить ножом в живот.

– Кажется, я поняла, на что ты намекаешь…

– Да, Лиза! Надо бы покопаться в прошлом этого Борисова и постараться понять: кому же он так крепко насолил, что его захотели убить?..

Лизе позвонил Мирошкин, сказал, что тоже подъедет на квартиру Борисова.

– У меня для тебя сюрприз, – сказала Лиза, поглядывая на сидевшую рядом и улыбавшуюся Глафиру. – Приезжай. Надеюсь, у тебя есть новости.

Мирошкин приехал, когда Лиза с Глафирой уже были в квартире, осматривали комнаты, листали семейные альбомы. Сергей тихо постучал в дверь, чтобы не привлекать внимания соседей.

Ему открыла Глаша.

– Глафира, господи, как же я рад тебя видеть! – Мирошкин обнял ее и поцеловал в щеку. – Вернулась-таки со своих островов!