Избранная. Будь нашей женой - страница 10

— Почему это?

Хотя в его глазах читалась смешинка. Нет, он ещё и издевается! Знает же, что имя нашей проблемы — его старший брат.

— Вчера я имела честь дважды повстречаться с Александром и дважды наше общение закончилось не самым приятным образом. Правда, один раз я пыталась подглядывать ему в окна, но…

Мужской смех, живой, громкий, искренний взорвал тишину столовой.

— Подглядывать в окна?! — переспросил Макс с лукавой улыбкой.

— Ну да, — смутилась. —  Я гуляла по саду, увидела свет в окнах и подумала, что это покои Александра. Думаю, гляну одним глазочком, а тут он…

— Представляю его лицо. Рина, ты — лучшее, что я мог вытащить из чужого мира! Клянусь! Единственное, о чем прошу: будь осторожнее с ним, — помрачнел он на толику, но не выдержал и вновь рассмеялся

Какое же счастье, что он не осуждает и не строит возмущенную мину. Мол, зачем ты вообще лезешь в чужие окна, какой кошмар, бу-бу-бу. Мне всё больше нравился этот мужчина. Было в нем нечто притягивающее, светлое. Мне хотелось смотреть ему в глаза и ловить в них интерес. Хотелось разговаривать о мелочах и вместе завтракать.

— Слушай, вот ты владеешь магией, да? — начала издалека.

— Немножко, — кивнул Макс и шутливо щелкнул пальцами, заставив песчинки сахара взметнуться ввысь ураганом.

— А твоя магия может прибраться в поместье?

— Зачем? — он изогнул бровь, и вид его стал таким непонимающим, будто я сказанула какую-то глупость.

—  Да тут же рассадник микробов! Смотри!

Я подпрыгнула со стула и дошла до огромной напольной вазы, стоящей в углу. Сантиметровый слой пыли сковал её точно в броню. Я провела пальцем по вазе, и оказалось, что она не серо-зеленого цвета, а вполне себе благородного изумрудного оттенка.

Чисто из вредности я нарисовала на вазе что-то среднее между сердечком и попой, а затем вернулась на место.

— Признаться, никогда не задумывался над такими мелочами, — пожал плечами Макс. — Я не очень внимательный, если честно, а денег на полноценных слуг у нас нет. Что насчет колдовства… —  он задумчиво почесал подбородок. — Будет интересно почитать, что на этот счет пишут магистры. Обещаю что-нибудь придумать.

Ну, а пока Макс думал над тем, как отдраить дом-музей, я взялась за физическую уборку. Во-первых, потому что мне было скучно. Во-вторых, потому что я заглянула под свою кровать и обнаружила там ком пыли размером с собаку средних размеров.

Резюмирую: прибираться (да даже ходить!) в огромном платье — такое себе удовольствие. Это только в сериалах героини прыгают с крыш, катаются на лошадях и бороздят просторы океанов. В реальности я могла добежать разве что до лестницы и скатиться с неё, запутавшись в юбках.

Поэтому пришлось попросить у одной из служанок — Тамилы — ножницы и решить проблему радикально. Девушка разинула рот, когда я прямо при ней резанула по атласной юбке.

Длина до колена — это всегда скромно и элегантно.

Наверное.

Впрочем, нечто среднее между корсетом и средством для убийства всё равно мешает дышать и наклоняться.

— Вы не одолжите мне свое платье? — спросила Тамилу, одетую скромно, без рюшек и застежек. — Могу взамен дать одно из своих.

— Ваше платье?.. — она глянула на мои голые коленки. 

— Не это, другое.

Макс организовал целый гардероб — не представляю, где он раздобыл столько вещей, — поэтому поделиться я могла без всяких сомнений.

— Х-хорошо, — согласилась девушка и принялась стягивать с себя одежку.

Целеустремленно так, со знанием дела, не колеблясь.

— Не сейчас! — вскинула я руки. — В целом… когда-нибудь… какое-нибудь…

— А-а-а. Тогда, конечно. Я принесу вам в комнату.

Обрадованная, что не придется устраивать стриптиз ради непонятной леди, служанка ускакала по своим делам, а я дорезала юбку и с облегчением выдохнула. Хотя бы ходить смогу.

Итак, уборка.

Наведем порядок в склепе дэ Горнов.

Ощутив себя Золушкой, вооруженная до зубов шваброй и мыльным раствором, я гоняла по углам клубы пыли. Начала со своей комнаты, но в перспективе работы хватит на полгода. На самом деле, руки просто требовалось чем-нибудь занять. Любой физический труд сгодится. Иначе в голову начинали лезть мысли-тараканы, и во мне разрастался страх.