Избранница Демона - страница 44

– Фух, – переступая через последнюю ступеньку, выдохнула я. – Наконец-то, – тряхнула руками и наклонилась несколько раз в разные стороны, разминая мышцы спины, которая почему-то успела затечь. Оглядываюсь назад и открываю рот от удивления. – Не может этого быть!

Я настолько расширила глаза, что векам стало больно. Оказывается, я поднялась вверх всего-то метров на пятнадцать. Откуда же такое ощущение, будто стометровку пробежала на время?

– Что происходит, рыжая, а? – скольжу по лиске взглядом, но та как будто игнорирует меня, повернулась спиной и в нетерпении машет хвостом.

– Чертовщина, какая-то, – шепчу под нос.

– Добро пожаловать в замок межмирья славного города Остра, светлого Мага Ариаста, Вάлери, – прозвучавший голос лился как будто отовсюду.

От неожиданности я выпрямилась в струнку и закрутила головой. Но, конечно же, никого не было рядом. Я фыркнула и, сделав шаг, словно утонула в чем-то мягком. В недоумении глянула на рыжую и в ту же секунду была затянута в зыбкий песок, в который превратился бетонный пол под ногами, провалилась в черноту. Завизжать бы, но не успела в легкие набрать достаточно воздуха для крика, а когда показалось, что эти самые легкие начали гореть от недостатка кислорода, открыла рот и тут же задохнулась от вязкого тягучего воздуха, что забрался мне в рот против моей воли. Из глаз брызнули слезы, когда поняла, что начинаю задыхаться.

– Вάлери, открой глаза, – настойчивый голос доносится словно из-за пелены. – Открой глаза, девочка, или задохнешься.

Собираю волю в кулак и все же разлепляю веки, хоть мне удается это с трудом.

– Делай вдох, – командует мужчина.

Я открываю рот и не могу набрать в легкие воздуха, он до сих пор тягучий, будто сосновая смола. Из глаз градинами катятся слезы, и я с силой сжимаю горло. Мужчина хватает мои запястья и пытается разжать.

– Что ты делаешь, глупая? – в его глазах вижу укор. – Разожми пальцы.

Подчиняюсь его приказу и разжимаю пальцы, делаю наконец-то вдох.

– Что. Это. Было? – горло царапают слова, и я падаю на колени, закашлявшись.

– Не прошла ты тест, девочка, оказывается, духом слаба ты сильно, – мужчина покачал головой и отошел от меня на десяток шагов. Стоит, молчит и внимательно смотрит, пока я пытаюсь отдышаться. – Ошибся я, видимо, – прицокивает он языком.

– Что. Только. Что. Было? – снова спрашиваю его, немного отдышавшись.

– Ты только что чуть не задушила сама себя, девочка, – просто ответил он.

Я от удивления подняла на него глаза. Мужчина стоял, повернувшись ко мне спиной и заложив руки за спину, размышлял о чем-то.

– Это как? – оглядываю свои руки, вижу на запястьях красные отметины чужих пальцев и рассматриваю свои.

Фаланги чуть скрючены и подрагивают. Не может этого быть, разве я могла сама себя задушить?

– Могла, – будто читая мои мысли, говорит мужчина. – Это тест, Вάлери, который оказался тебе не под силу, это говорит о том, что ты слаба, и возможно, Видящие ошиблись в тебе, когда ставили отметку избранной.

– Так я-то в чем виновата? Я ничего про это не знаю и умирать не хочу тоже, – на глазах снова проявились слезы, – я просто хочу домой, на землю, в двадцать первый век. Мне сказали, что вы можете помочь мне уйти отсюда, – я говорю быстро, боюсь остановиться и внутренне готовлюсь к тому, чтобы ползать перед этим человеком на коленях.

– Ты уверена, что хочешь этого? – не оборачиваясь, спрашивает маг.

– Да, очень, – без заминки отвечаю ему.

– И тебе совсем не интересно, почему ты оказалась здесь? – уточняет мужчина.

– Я знаю, зачем я здесь, – присаживаюсь на колени, – меня обманом затащили в этот мир, чтобы сделать невестой Темного Князя, но я не хочу, а еще… – я закусила губу, – мне страшно, – вспоминаю погоню волков и Темного Князя, и по хребту бегут мурашки, а волосы встают дыбом. – Это не мой мир, поймите, – говорю тихо, но маг расслышал, я это увидела по его напрягшимся плечам.

– Я уже понял, что ты слаба и вряд ли сможешь выполнить поставленную для тебя видящими задачу, да и родственники в тебе ошиблись сильно. Только зря бабка душу за тебя отдала.

Пока он говорил, я его не слушала, только последние слова так и продолжали, будто заезженная пленка, повторяться по кругу.