Избранное - страница 57

Сидим мы так, трудимся, балакаем на технические темы, и вдруг Виктор Павлович спрашивает:

— Тамара на тебя не обижается?

— За что?

— Что в выходной остаешься дома…

— Я же не пьянствовать остаюсь. Она знает, чем мы занимаемся.

— Это-то верно. Но все же…

— Что «все-же»?

— Женщина — всегда женщина. Если бы ты был там, вместе с ней…

— Но ведь она не в одиночке. Там у них целая компания.

Виктор Павлович почему-то переглянулся с Серегой и спросил:

— А ты всех знаешь в этой компании?..

Вообще-то говоря, я человек не ревнивый. Если жена проводит выходной день в компании друзей и знакомых в живописных окрестностях Подмосковья, в этом, я считаю, нет ничего плохого. Что здесь такого особенного? Все нормально. Человек в коллективе. Не отрывается. Все вместе. Одна компания. И я там всех знаю. Вернее сказать — почти всех. Вообще говоря, если бы я был ревнивым и у меня были бы какие-то основания, я бы, конечно, мог что-то там подумать. А так чего мне волноваться, нервную систему расстраивать? Все спокойно, я считаю. Все нормально. Человек в коллективе…

— Что же ты молчишь? — спросил Виктор Павлович. — Ты что, вопроса не понял?

— Вопрос-то я понял. Я только не вполне понимаю, почему ты мне задал этот вопрос…

Тут Виктор Павлович как-то странно вздохнул и перевел разговор:

— А если шкалу не цифрами, а точками метить? Оригинальней будет, а?

— Можно и точками, — сказал я и подумал: «Если бы Тамара была одна, а там народу полно. Большинство работают вместе. Коллектив. У людей общие интересы. Все нормально».

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! — ни к селу ни к городу сказал Серега.

Я удивился:

— Чего это ты вдруг вспомнил?

— Да так. К слову пришлось.

— Интересно, — сказал я, — интересно это слышать от радиолюбителя… Давайте-ка еще разок проверим схему.

Так мы работали часов до четырех. Потом стали прощаться. Тут у меня возникло желание снова вернуться к прежней теме, но я решил — не стоит. Не надо. Ни к чему.

Уже уходя, Виктор Павлович спросил:

— Значит, в будущее воскресенье опять у тебя? Как говорится — на том же месте в тот же час?..

— Созвонимся, — сказал я. Они ушли.

Когда я доставал «Крокодил» из ящика для почты, оттуда выпало письмо, адресованное мне. На конверте было написано: «Лично».

Письмо было напечатано на машинке.

Честно сказать — я малость растерялся.

Я несколько раз перечитывал письмо. Выкурил пять сигарет. Выпил кувшин воды со льдом.

Тамара вернулась поздно вечером в отличном настроении. Сперва она продемонстрировала загар. Потом долго и художественно описывала окрестности Звенигорода. А потом посмотрела на меня, словно видит меня впервые.

— Володя, — сказала она, — на тебя же просто жалко смотреть!..

— А ты не смотри, — сказал я.

Она, наверно, не заметила моего холодного тона. А может быть, сделала вид, что не заметила.

— Такой ты у меня бледный, немощный…

Это было уж чересчур. Я промолчал и вдруг вспомнил Лопушинского из технического отдела. Неделю назад Лопушинский вернулся с соревнований по тяжелой атлетике.

— Транзисторный приемник весит меньше, чем штанга, — сказал я.

Тамара внимательно взглянула на меня, пожала плечами, а я развивал наступление:

— Если мы с тобой доживем до следующей зарплаты, я, пожалуй, действительно куплю себе очки.

— У тебя что, плохо со зрением?

— Говорят, — это слово я произнес раздельно, — говорят, что плохо!..

Тамара отвернулась — видимо, пыталась скрыть смущение.

— Ну вот что, — решительно сказала Тамара, — отправляйся-ка в душ. Ты так прокурился, просто ужас!..

Я пошел в душ. Мне хотелось побыть наедине со своими тревожными мыслями.

Стоя под душем, я насторожился.

— Виктор Павлович, — донесся до меня приглушенный голос Тамары, — все в порядке. Он получил мою анонимку. Эффект грандиозный. С минуты на минуту ожидаю семейную сцену. Он сейчас набирается бодрости. Душ принимает. Да. Все, больше не могу говорить. Он уже выходит!..

Перед тем как выйти из ванной, я посмотрел в зеркало. Выглядел я подходяще. Лицо у меня было как у народного артиста Бондарчука в кинофильме «Отелло».