Избранное - страница 64
Лиза сидела и молча монтировала образ. Какой он?.. «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича…» Смешно и глупо!.. Вы слышите, Агафья Тихоновна, это смешно и глупо!..
В кабинете вспыхнула красная лампочка.
— Приглашайте вашего больного, — сказал Мусин, — понимаю, почему вы улыбаетесь.
«Нет, не понимаете», — подумала Лиза и спросила:
— Почему?
— Вы вспомнили историю с привратником…
В среду вечером она позвонила Тамаре.
Ей хотелось позвонить и раньше. Позвонить и спросить: что новенького? Но Тамара хитрая, она сразу сообразит, о чем Лиза хочет узнать.
И в понедельник, и во вторник она ехала на работу, как всегда, во втором вагоне и нисколько не сомневалась, что даже в утренней толчее сразу узнает Ключарева, как только встретит его открытый заинтересованный взгляд. Его взгляд наверняка должен отличаться от взглядов других, п о с т о р о н н и х мужчин. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
— Ты откуда говоришь? — спросила Тамара.
— А что?
— Я тебе домой звонила, никто не ответил…
«Наверняка прислал письмо. Но я не буду ни о чем спрашивать. Лучше сама что-нибудь скажу. Тем более — сейчас-то звоню я».
— Я вернулась с работы, оказалось, дома нет сахара. Пошла в магазин, заодно купила кофе… Меня дома не было, потому и телефон не отвечал. Ты же знаешь, мама в Ростове у Толи…
— Понятно, — сказала Тамара.
— И он и Вика знают, как варят сталь, но оба понятия не имеют, как варят манную кашу. Так что Вика, и Толя, и маленькая Наташка — все они, можно сказать, на руках у мамы. Когда она приезжает погостить, там праздник и всеобщее ликование…
«Я все это рассказываю, а Тамара не перебивает. Наверно, ей нечего мне сообщить».
— Понятно, — повторила Тамара.
— А папы, как ты знаешь, тоже нет в Москве. Он дай бог к осени вернется…
«Почему Тамара молчит? Она ждет, когда я спрошу о Ключареве. А я не буду спрашивать. Не буду».
— Понятно, — уже в третий раз сказала Тамара. — А у меня есть для тебя кой-какие новости.
«Наконец-то!.. Вот что значит выдержка. Умница я, что сама не спросила. И сейчас не надо торопиться».
— Новости потом… Ты знаешь, я тебе зачем звоню?
— Что ты, откуда мне знать, — ответила Тамара, и чувствовалось — она улыбается в трубку.
— У тебя, случайно, нет анатомического атласа Воробьева? — спросила Лиза.
— Атласа нет, а письмо есть. Ты слышишь?
— Слышу.
— Почему не спрашиваешь, от кого?.. В общем, так — он улетел.
— Куда?
«Зачем я позвонила? Не надо мне было звонить».
— Он улетел на несколько дней. Так что возьми себя в руки…
— Постараюсь, — ответила Лиза.
Никто не может объяснить, почему так бывает — только что снилась река, ребятишки, бегущие по берегу, лодка на тихой воде и в лодке Клавдия Петровна из регистратуры, она в белом халате, во рту мундштук, дымится папироса… Вдруг все куда-то исчезло. И вот уже мчится поезд, близко, совсем рядом, но он не гудит, а звенит пугающе громко.
Лиза открыла глаза. Что ее разбудило?.. Телефон. Ага, значит, сперва был звонок, за ним другой. И уже после первого звонка успело присниться все новое, быстро, за доли секунды, это как в радиоприемнике — тронешь ручку настройки, и вмиг вместо голоса диктора комариное пение скрипки.
Снова звонок, длинный, пронзительный, каким он бывает только ночью.
— Алло! Я слушаю…
— Здорово, Лизок! Это я — папа…
Голос, летящий издалека, был какой-то стерильный, он растерял в пути все краски, полутона, басовитое тепло.
— Здорово, папаня! — крикнула в трубку Лиза.
— Ты ждешь, Лизавета, от друга привета? Ты не спишь до рассвета? — спросил отец.
Она засмеялась.
— Не сплю.
Еще в детстве, после войны, она услышала песню про Лизавету, и потом отец часто обращался к Лизе словами из песни. Но он их не пел, а говорил строго и пристрастно.
— Когда домой? — спросила Лиза.
— Одержим победу, к тебе я приеду.
— Когда примерно?
— Есть надежда, что к майским дням. Что дома?
— Все в порядке, — ответила Лиза. — Мама у Толи с Викой. Я работаю. Здорова.
Она знала, какого ответа ждет отец: «Поздравь меня, я вышла замуж, у меня родился мальчик, так что тебе будет с кем ходить в баню. Дед и внук — шарашкина артель».