Избранное - страница 66
— Но мне же интересно.
Лиза снова прочитала письмо.
— Томка, а может, ты пойдешь?
— Я бы с удовольствием, но он же не меня пригласил. Я могу пойти только в роли дедушки.
— Или бабушки…
— Это уже грубо.
Лиза обняла Тамару. Пусть видит этот мужчина, который все еще стоит и курит, что ей весело и она ужасно рада, что встретила подругу.
— Писал одной, а в театр пригласил другую, — вздохнула Тамара. — Я ж тебе говорила — все мужчины обманщики. — Она улыбнулась и сразу посерьезнела. — В чем пойдешь?
— Платок надену с видами города Праги…
— Все, — сказала Тамара, — теперь я спокойно могу идти на прием, а оттуда на пенсию. Дай-ка сюда конверт. Письмо и билет оставь себе, мне дай только конверт…
— Зачем? — удивилась Лиза.
— Чтобы тебя не смущал адрес. — Убедившись, что в конверте ничего нет, она порвала его и бросила в урну. — Учти, в воскресенье утром я тебе позвоню. Ты мне все расскажешь.
— Хорошо, — сказала Лиза. — Я одного боюсь…
— Че-го ты бо-ишься?.. Чего?
— Я боюсь, что болгарские архитекторы тебя не дождутся.
Тамара засмеялась:
— Бегу!..
Суббота — короткий день.
Может быть, именно поэтому она так торопилась.
Она обогнула площадь Маяковского и, уже спускаясь в подземный переход, вспомнила сегодняшний разговор.
— Каждый человек должен знать и свои хорошие стороны и недостатки, — сказала Лариса. — Вот, например, у меня недостаток — ресницы мои от природы мало загнутые. Я это знаю, и что я делаю?..
— Вы не ждете милостей от природы…
— Точно. Я их щипчиками загибаю, и в результате — пожалуйста!
— Красота.
«Все Лариса про себя знает. Не то что я. Но как раз на данном участке у меня все благополучно — у меня ресницы от природы загнутые, щипчики не требуются».
— Елизавета Ивановна, что-то с вами последнее время происходит непонятное, — сказала Лариса. — То вы задумываетесь, то улыбаетесь. Уж я не хотела говорить. Я вас в обед спрашиваю: «Когда консультант придет из института травматологии?» А вы мне знаете что ответили?.. Вы так на меня посмотрели: «Он уже прилетел». Я говорю: «Кто он?» А вы засмеялись: «Консультант»…
Подходя к театру, Лиза взглянула на часы. Рано. Она могла прийти и позже минут на двадцать. Но не стоять же ей теперь у подъезда.
Есть время, можно пока погулять по фойе. Там выставлены макеты, эскизы, висят фотографии актеров. Нечто вроде музея…
Вот красивый макет — на игрушечной сцене игрушечная терраса, пестрые цветники, старый парк, а в глубине блестит озеро — голубоватый осколок зеркала…
Их места в партере. Нужно пройти в бельэтаж и оттуда посмотреть в партер. Когда Ключарев придет и сядет на свое место, Лиза сверху увидит его.
Правильно, что она пришла. Если Ключарев умный, он поймет, что она приняла его приглашение потому, что это театр, и, между прочим, не оперетка, а настоящий академический театр. Назначь он ей встречу где-нибудь под часами или у телеграфа, она бы, пожалуй, не пошла. Всегда, когда идешь мимо, там стоят девушки с преувеличенно серьезным выражением лица и парни, каждый из которых похож на Гамлета, безмолвно произносящего свой монолог — быть или не быть?..
Раздался первый звонок. Лиза гуляла по фойе, разглядывала портреты…
Этот актер прекрасно играет роль Бернарда Шоу в «Милом лжеце». А когда он был молодым, он снимался вместе с Игорем Ильинским в очень веселой немой комедии — Лиза смотрела ее в кинотеатре повторного фильма.
А этого актера с суровым лицом и лукавыми детскими глазами уже нет. Лиза его не видела, но говорят — он был потрясающим мастером сцены.
После второго звонка Лиза поднялась в бельэтаж. Она посмотрела вниз — их места были пусты. Лизино кресло не занято, это понятно, а соседнее свободно потому, что он все еще не пришел.
А может быть, он ждет у входа в театр?.. Но если он там, он же видит, что ее нет. Он-то ведь ее знает…
Третий звонок застал Лизу в зрительном зале. Партер совсем полон. Она не торопясь шла по проходу, немного дольше, чем нужно, искала свое место, нашла, села. Рядом пустое кресло…
Через мгновение погаснет свет, и никто уже не будет видеть, что она одна.
Лиза смотрела на сцену. Только на сцену, и никуда больше. Между тем пока там не было ничего такого, что могло бы привлечь столь напряженное внимание, — только коричневатое сукно занавеса и чайка, летящая над волной.