Избранное. Романы - страница 48

стр.

— Боже мой, разве бывает невеста без калыма?

— Если нечем платить калым — бывает.

— Ей-богу, хаджи, ты не в своем уме! Кто будет считаться с твоей бедностью?

— Разве я требую, чтобы кто-нибудь считался с моей бедностью? Я говорю лишь о том, что есть, признаюсь честно и прошу открыто.

— Да, посмотрят люди на твою честность!

— Пусть не смотрят. Справедливость пробьет себе дорогу рано или поздно.

В ауле залаяли собаки, загомонили дети, слышно, как со всех сторон люди ринулись бежать к одному месту. Хадиша приоткрыла, дверь. Воскликнула: «Ужас!» — и выбежала. Мустафа даже не шевельнулся.

На котане стоял удивительный человек. Глаза его дико вытаращены, он в лохмотьях, в кальсонах и босой. В руках большая палка, на одном конце ее воткнуты птичьи перья, на другом — железный наконечник и погремушки. Время от времени палка звонит, гремит, человек подпрыгивает на месте и кричит несусветную чепуху. Потом проколол себе губу и протянул через нее иголку. Длинные щипцы раскалил докрасна на огне и начал лизать их. Весь аул, глядя на него, ахает и охает от удивления и восторга. Окружили колдуна, задние напирают на передних, толкаются. Подошло время дойки кобылиц, но о них позабыли. Телята припустили к коровам высасывать молоко. Голодные собаки, пробравшись в юрту, выискивают мясо и рвут его на куски. Где-то плачет грудной ребенок в безлюдной юрте, но его заглушают неистовые возгласы толпы. Диковинный человек хрипло кричит:

— Беру за руку, щупаю пульс и предсказываю будущее! Могу разгадать, что вы думаете! Выгоняю из души дьявола. Вылечу от любой болезни!

Молодая женщина подошла к колдуну, прикрывая лицо кончиком платка. Она стеснялась своего свекра и других старших. Колдун быстро схватил ее за руку и выжидательно уставился в лицо.

— Голова кружится, — прошептала женщина. — В глазах темнеет.

— Знаю, знаю, заколдовали тебя. Надо отделить тебя на неделю от всех и лечить молитвой.

Женщина сняла с безымянного пальца серебряный перстень, отдала «лекарю» и вернулась на место. У каждого нашелся недуг. Один просит погадать на камешках, другой — на бараньей лопатке. И всем колдун гадает, предсказывает, и все что-нибудь оставляют ему. Кто он такой: шарлатан, знахарь, просто нищий — никто не знает. Но он распоряжается людьми, как только захочет. Сын Жетписбека Токаш недавно поднялся с постели, но после болезни остался косоглазым и с искривленным ртом. «Бедного духи чуть было не задушили, — определил колдун. — Надо три дня подряд поплескать на него водой — и пройдет».

Подполз к нему сгорбившийся Абиш. Знахарь успокоил и его:

— Зарежь черного барана, и пусть его легкими проведут по тебе несколько раз. Станешь на ноги!

Он знает все болезни, лекарства. Больные наперебой, чуть не в драку, приглашают его к себе в юрту, чтобы подлечиться. Но знахарь не идет, набивает себе цену. Дико подпрыгивая, громко причитая, он направился в другой аул. Люди долго не отставали, шли следом…

Сарыбала вернулся в юрту. Отец сидел на том же месте и, глядя вниз, перебирал четки.

— Зря не пошли, ага, — заметил Сарыбала. — Было очень интересно.

Отец поднял голову.

— Что в этом интересного, милый?

— Глаза у него особенные! Как глянет, будто насквозь прожжет. И слова забавные, не удержишься от смеха. Кто он такой, не святой ли?

— После Магомета нет и не будет на земле других святых и пророков. Это все знают. Но тем не менее несчастный нищий старается стать святым, а несчастный народ верит этому святому. Он и себя обманывает, и людей!

— Горячее железо лизнул несколько раз. Иглой прокалывал себе губу и нос. Какой терпеливый! Какой самоотверженный!

— Все это обман, фокусы, завораживание.

— Как ни говорите, тоже ремесло.

— Ремесло ремеслу рознь, сынок. Настоящее ремесло, как золото, редко дается в руки…

Сарыбала зашел за плетеную перегородку из чия[25]. Там, в деревянном ведре, стояло кислое молоко. Больше есть нечего. Молоко ему приелось, а вот желтая пенка сверху вызывает слюнки. Но Сарыбала не осмеливается ее тронуть. «Бабушка опять кричать будет!» — подумал Сарыбала.

— Если хочешь, попей молока, — проговорил отец.