Избранное. Том 1 - страница 11

Третий год Захар Матвеевич жил один, когда была жива Варвара Петровна, они держали корову, гусей, овец, сейчас из живности остались его верные друзья: кот Васька и пес, сибирская лайка Рекс. Семилетний кот Васька плотный, с мускулистыми плечами и широкой грудной клеткой. Передние и задние ноги одинаковой длины с мощными круглыми лапами. Голова крупная с широким лбом, хорошо развитыми щеками, длинными усами и коротким носом. Глаза большие круглые зеленоватого цвета, шерсть короткая и шелковистая, с густым подшерстком. Окрас черный с белыми метками на морде, пушистым хвостом, на котором заметны более светлые кольца. Васька своенравный, хозяином в доме признавал только старика и понимал его с полуслова, спал только с Захаром Матвеевичем.

Пес Рекс на два года старше Васьки, вначале ревновал кота к хозяину, но затем привык и даже терпел все проказы и провокации Васьки по отношению к себе. Рекс огромный, сильный, с крепким сложением, сообразительный и спокойный пес. Как и кот черный, с темным косым разрезом глаза его смотрели на окружающий мир с любопытством и осторожностью.

Голова у Рекса мощная, клиновидная с широким плоским лбом. Вокруг шеи и на груди пышный воротник в сочетании с острыми и очень подвижными ушами и лихо закрученным колечком хвостом. Хозяина пес обожал и почитал так, что понимал даже изменения его в голосе и лице. Жил Рекс на улице в своей конуре и если он входил в дом, что бывало очень редко, то Васька начинал над ним издеваться, провоцировал на скандал: шипел, наскакивал и цеплялся в шерсть пса. Васька знал, что могучий Рекс в замкнутом пространстве дома ничего не сможет сделать с ним, кот был более мобильным и неуязвим. Если Рекс втягивался в игру, а иногда и выходил из себя – гневался, то Васька прятался под диваном или заскакивал на форточку, где у него была прибита дощечка дедом для наблюдения о происходящем на улице, а иногда он прямо с форточки прыгал на рядом стоящую в садике яблоню и был таков.

Был еще один путь у Васьки исчезнуть с глаз Рекса, – он скрывался в подполье. В деревенских домах выпиливали в полу отверстие для кошек, а из подполья во двор они выходили через специально вырубленное маленькое оконце, служившее для проветривания подпола. Оконце заваливали землей когда уже наступала глубокая осень. В последнее время Захар Матвеевич неважно себя чувствовал, но когда приезжали из города сыновья не показывал вида, бодрился и говорил, что все у него нормально, ничего ему не надо. Два дня назад они приезжали на субботу, навезли продуктов, полили все в огороде, истопили баню, попарились втроем, все было как всегда и ничто не предвещало каких-либо изменений. Уезжая в город, сыновья просили отца, если что «звонить по мобильнику».

Утро началось как обычно, Захар Матвеевич помолился, открыл дверцы в теплицах, умылся до пояса из бочки. Рекс и Васька вертелись рядом, ходили между грядок, старик стал подниматься по ступенькам крыльца в дом и вдруг почувствовал сильный толчок в области сердца, появилась тошнота, слабость, выступил пот. Лицо стало мертвенно-бледным. Старик, опершись рукой о перила постоял минуты три, но боль не проходила, собрав всю волю, он все-таки добрался до постели и рухнул, почти теряя сознание. Васька тут же взгромоздился на грудь старика, как он делал почти каждый день, и стал осторожно запускать свои когти через майку, делал массаж. Лицо Захара Матвеевича потемнело, на фоне белых седых волос, как лунь на голове, оно контрастировало точно выступившая земля из снега на студеном ветре. Губы потрескались, он что-то хотел сказать, но изо рта вырывались хрипы, поднять руки и ноги не хватало сил, единственно, что не отказало в это время – способность думать и понимать, что с ним происходит. Старик чувствовал удивление, подобное тому, какое испытывает лежащий на операционном столе пациент, когда его медленно и неотвратимо подчиняет своей власти наркоз.

На какое-то мгновение он ощутил в душе своей умиротворение и покой, но этот покой сменялся тревогой, внутреннее временное состояние становилось зыбким, появилось равнодушие, и жизнь стала утрачивать всякое значение. Захар Матвеевич понимал, что с ним случился инфаркт или инсульт, рядом лежащий на тумбочке мобильник, гремел уже несколько минут, но поднять руку не было сил. Старик иногда погружался в сон. Полное забвение каких-то кусков пережитого в жизни возникали явственно и тут же растворялись. Иногда во время рваных сновидений он видел многоэтажное здание, оно выплывало из облаков, а когда облака рассеивались, здание превращалось в огромное безглазое лицо, глядящее на старика, словно предупреждало о чем-то важном в его жизни.