Избранное. В 2 томах - страница 68

Ни разу в жизни Матильда не пробегала так быстро по узкой тропке к дому. Мигом пролетела она через сад, крадучись пробралась в свою комнату, схватила сумочку и через несколько секунд уже шла к станции по дороге, петлявшей среди холмов. Она решила отправиться в курортный городок в сорока минутах езды от их деревни. Там почта не проходит через руки булочника. И там никто не знает, кто она такая. Матильда для них — просто приезжая, отправляющая телеграмму.

Начальник станции дружески кивнул ей.

— Добрый день, Матильда!

Он тоже получил письмо.

— Мария пишет, что она возвращается.

Но тут пришел поезд, и Матильда побежала к вагону. Письмо Уэстона она положила к себе на колени, прикрыв его рукой. Поезд шел. Какие красивые ели! Милые ели! Какие прекрасные луга! Воробьи расселись на телеграфных проводах, как в ложах. Матильда снова перечитывала его письмо.

На открытом перроне курортного городка стоял работник и ждал поезда дальнего следования. В субботу после обеда банк оказался закрытым. Два дня работник безвыходно просидел на постоялом дворе. Теперь он неподвижно, как каменное изваяние, стоял на перроне, устремив взгляд вдаль. Рядом с ним стоял его серый сундучок. Работник ни разу не повернул головы.

Матильда вышла из вагона. Она быстро, не глядя по сторонам, прошла по перрону. Работника она так и не заметила.

А он не стал смотреть ей вслед. Он только обнажил зубы. Но потом какая-то сила заставила его обернуться. Матильда уже скрылась из глаз. Тогда работник снова увидел перед собой охотничье ружье Мартина. Обнажив зубы, он опять устремил взгляд вдаль.

Матильде хотелось написать в телеграмме побольше.

— Можно ли вообще отправить отсюда радиотелеграмму на остров Яву?

— Конечно! А как же иначе! С Амстердамом у нас телеграфная связь. А оттуда вашу телеграмму передадут по радио на остров Яву. Уже через двенадцать часов она прибудет. Один франк за слово.

У Матильды при себе оказалось мало денег. К тому же у Уэстона был длинный адрес. Денег хватило только на два слова: «Счастлива. Матильда».

Поезд работника пришел. Он сел на переднюю скамейку, спиной к родной долине.

Примостившись на стуле в привокзальном кафе на самом солнцепеке, Матильда расправила синий тонкий листок бумаги со штампом авиапочты. Свое сердце, всю себя по почте не пошлешь. Чтобы все сказать, ей пришлось бы писать много дней подряд. Как начать письмо? И как его называть? Дорогой господин Уэстон? Нет, это немыслимо. Ей больно так обращаться к нему. Да и Уэстону это, наверное, причинит боль. Слава богу, ему, наверное, тоже. Можно ли написать: «Любимый»? Или «Мой самый любимый»? Матильда — жена Уэстона, но она до сих пор не знает его имени. Сама судьба предназначила ее в жены Уэстону. Таких вещей писать не надо. Хотя это — чистейшая правда.

Она снова перечла его письмо: «В ту минуту на празднике ты была со мной. Я это знаю наверное». Да, и Матильда знает это. Матильда вспомнила о своем сне, она проснулась тогда такая счастливая. Во сне она стала женой Уэстона и увидела на своей груди их ребенка. Надо было уйти к нему сразу же из бального зала. Теперь она и это знает.

Перед ее глазами прошли тяжелые годы жизни с Зилафом. Когда она очнулась, багровое солнце уже опускалось за горы. Со страхом взглянула она на часы. Поезд, который должен увезти ее письмо, отходит через несколько минут. Господи, так она может потерять целый день.

«Свет очей моих! Любимый! Приезжай! Но будь осторожен при перелете. Прошу тебя, будь осторожен! Приезжай! Я отдаю себя в твои руки».

Конверт и марки у Матильды были. Она подбежала к начальнику станции.

— Да, да, — ответил он ей невозмутимо, — поезд сейчас отходит, но вы еще успеете опустить письмо прямо в почтовый вагон. Он стоит вон там.

На следующее утро — Уэстон уже должен был получить ее телеграмму — Матильда отправилась к англичанке, которая ежегодно по нескольку месяцев жила в простом крестьянском доме у них в долине, — ей был полезен здешний климат. Уэстон говорил по-немецки вполне свободно. Но Матильде все равно хотелось немного лучше изучить его родной язык.

В комнате англичанки висела большая фотография в коричневой полированной раме, на ней был изображен английский король. Под фотографией стояли лилии, сорванные в саду. Англичанка — женщина неопределенных лет, с карими, без блеска глазами и землистым лицом, на которое всегда свисала прядь растрепанных волос, — любила на всем белом свете одного только английского короля. Матильда высказала свою просьбу по-английски.