Избранные стихи - страница 9

стр.
А здесь уже отцвел урюк
И зацвела черешня.
Шашлычник жарит шашлыки
Под небом на мангале.
Громоздкие грузовики
Гремят на магистрали.
И, словно древности послы,
Задумчиво, без спешки,
Везут по улицам ослы
Груженые тележки.
Средь тополей и плоских крыш
В стене мы видим дверцу,
И нас приветствует малыш,
Прижав ладошку к сердцу.
Мы третий чайник пьем до дна.
Шумят над нами ветки.
Поет над нами бедана,
Подвешенная в клетке.
Того же самого пера,
Вся та же, что на русском
Напоминает: «Спать пора!..» —
В вечерней ржи под Курском.
Я все вобрать в себя спешу,
И, отведя в сторонку,
Я оператора прошу
Снять чайхану на пленку.
А он в ответ: — Прошла пора
Экзотики дешевой.
Сниму я лучше трактора
И этот кран ковшовый!..
Я умолкаю, посрамлен.
Хоть он меня моложе, Конечно, прав не я, а он.
(Но я, пожалуй, тоже…)
Кино. Базар. Подъемный кран.
Дувалов серых глина.
Узбекский город Маргелан.
Ферганская долина.

1966

ОРЕЛ

Здесь воздух студён и разрежен,
В нем склон отдаленный приближен,
Он резко отчетлив, заснежен,
А в небе, почти неподвижен,
Орел — полузверь, полуптица —
На воздух упруго ложится.
Вот легкое сделал движенье
И плавное начал скольженье
На крыльях могучих и ржавых,
Под новым углом подержав их…
Струей голубого потока
Меня поднимает высоко
Доступная в стихотворенье
Мечта о свободном паренье.

1967

АРАРАТ

Я не верил столько лет
В чудеса с доставкой на дом…
Арарата нет и нет,
Утром глянул — вот он, рядом!
Над жарою Еревана
Белой льдины благодать
Близко-близко, даже странно,
Из окна — рукой подать.
Сразу поднял до вершин,
Как-то сразу все исправил,
Мыслей суетных лишил,
От пустых забот избавил.
Так очистил и вознес,
Так решил мои сомненья,
Что в груди кипенье слез
Ощутил я на мгновенье…
Это утро, этот сад,
Эти винчевские дали,
И над ними — Арарат,
Все такой же, как в Начале.

1967

ПОРТРЕТ

Я в домике был у Галенца,
У сына его и жены.
Висит на гвозде полотенце.
Картины стоят у стены.
И вдруг на одном из полотен,
Женой извлеченном на свет,
Как в прежние дни беззаботен,
Возник мой товарищ — поэт.
С портрета, где слышали краски
Пирушки их дружеской гул,
Сверкнул его взгляд самурайский,
Как будто он мне подмигнул.
Мол, помнишь январскую вьюгу?..
Недолго мы в жизни гостим.
Давай же сегодня друг другу
Все прошлые вины простим.

1967

УЛАНОВА

Язык искусства внятен и могуч:
Призыв трубы и плач виолончели,
И девушка, похожая на луч,
Слетает к нам с картины Боттичелли.
Мы забываем в тот же самый миг
Давным-давно поведанное сказкой,
И мы не знаем, кто это проник
К ней во дворец под черной полумаской.
Мы обо всем забыли для того,
Чтоб вместе с нею, сотканной из света,
Взглянуть как бы впервые на него,
Узнать его, как узнаёт Джульетта.
Что есть искусство? Объясню едва ль.
Я только знаю, что оно без грима,
Что в нем и счастье наше и печаль
И что оно, как жизнь, неповторимо.

1969

IV

Джемс Клиффорд

«Порядок вещей»

/поэма в двадцати трех стихотворениях, с биографической справкой и прощанием/

Ирине

Мне как-то приснилось, что я никогда не умру,
И помнится мне, я во сне проклинал эту милость.
Как бедная птица, что, плачет в осеннем бору,
Сознаньем бессмертья душа моя тяжко томилась…

ДЖЕМС КЛИФФОРД

Биографическая справка

Джемс Клиффорд родился в 1913 году в Лондоне, в семье банковского клерка. Через три года отец его был убит под Верденом, вскоре умерла от туберкулеза мать, и Джемс воспитывался у деда со стороны матери, бывшего механика ремонтных мастерских лондонского дока. В неоконченной автобиографической повести Клиффорд с большой любовью воссоздает образ этого старого английского мастерового, человека широкой души, острослова и весельчака. «Дедушка Дик», по свидетельству поэта, знал множество народных английских и шотландских песен, влияние которых явно проглядывает в некоторых стихах Клиффорда.

Лет с пятнадцати Клиффорд стал увлекаться живописью. По окончании школы он проучился два семестра в одном из частных художественных колледжей, после чего интерес к изобразительному искусству у него пропал так же внезапно, как и возник. Однако пребывание в колледже не прошло для него бесследно. Здесь он впервые окунулся в незнакомый ему доселе мир художественной богемы, в атмосферу страстных споров, нередко переходивших из области искусства в область политики.