Избранный - страница 16

стр.

— Тор, пошли, — приказал Ви. — Сейчас.

Тормент оскалил зубы, но не в сторону брата.

— Ублюдок, я убью тебя…

— Нет, не сейчас. — Ви подхватил Тора под бицепс и буквально потащил шагом до-си-до в сторону выхода. — На улицу…

— Ты не Бог…

— Ты тоже, и поэтому ты уходишь.

На задворках сознания Тор понимал, что засранец прав. Он не включил мозги даже наполовину… и, П.С., на хрен Ви за то, что напомнил ему, какой сегодня день.

Сегодня его любимой шеллан, его первой любви исполнилось бы двести двадцать шесть лет. Она могла держать их двухлетнего сына на руках.

Но судьба распорядилась иначе.

— Не вынуждай меня стрелять, — хрипло предупредил Ви. — Брат, пошли. Пожалуйста.

Слово на букву «П», вырвавшееся изо рта Вишеса, помогло Тору сдвинуться с места. Он поразил Тора, обезоружил, стерев остатки гнева и безумия.

— Тор, пошли.

В этот раз Тор позволил себя вывести, его великий замысел отступил на второй план, а резонирующая тишина после его безумного припадка вызвала дрожь во всем теле. Что, черт возьми, он творит? Совсем сдурел?

Да, Король даровал ему право убить Кора, но только после отмашки Рофа. Которую он еще не получил.

Он чуть не устроил безобразие уровня государственной измены.

Поменялся бы местами. Убил одного предателя и занял его место.

Когда они дошли до ворот, которые ранее открыл Тор, чтобы проникнуть внутрь, Ви протянул руку в перчатке.

— Ключ.

Потянувшись к карману кожаной куртки, Тор достал ключ и протянул его не глядя. Послышался лязг и скрип, проход открыли, и Тор вышел без чужой помощи, упершись руками в бедра, низко опустив голову, сминая землю тяжелыми ботинками.

Когда снова послышался лязг металла, Тор решил, что от него заперлись, оставив его в одиночестве. Но потом Ви встал рядом с ним.

— Обещаю тебе, — сказал Брат. — Его убьешь ты, и никто кроме тебя.

Хватит ли этого? — задумался Тор. Будет ли этого достаточно?

Тор остановился, не доходя до входа в пещеру.

— Время от времени… жизнь бывает несправедлива.

— Да.

— Меня бесит это. Охренеть как бесит. Порой случаются… периоды, не просто несколько ночей, а целые недели, которые иногда растягиваются на пару месяцев…. когда я обо всем забываю. Но это дерьмо всегда возвращается, а после я какое-то время не могу взять себя в руки. Просто не могу. — Он ударил себя кулаком по голове. — Меня грызет червь изнутри, и я понимаю, что даже если убью Кора, то зуд успокоится всего на десять минут. Но в ночь, подобную этой, я согласен даже на десять минут.

Раздалось шипение, когда Ви прикурил самокрутку.

— Не знаю, что сказать, брат мой. Я бы посоветовал помолиться, но наверху тебя некому слушать.

— Сомневаюсь, что твоя мать в принципе когда-то нас слушала. Без обид.

— Какие обиды. — Ви выдохнул дым. — Уж поверь.

Тор сосредоточился на выходе из пещеры, и, пытаясь сделать вдох, ощутил странное истощение.

— Я устал бесконечно сражаться в одной и той же битве. С самой… смерти Велси… не отпускает ощущение, что какая-то часть моего тела не заживает, и боль невыносима, порой кажется, что я не смогу вынести ни секунды больше. Ни одной гребаной секунды. Стало бы легче, если бы боль переключилась на другой участок тела.

Между ними повисла долгая пауза, тишину в пещере нарушало приглушенное завывание зимнего ветра, врывавшегося внутрь.

В конце концов, Ви выругался.

— Хотел бы я знать, как помочь тебе, брат мой. Ну, если нужно ободряющее объятие… могу заплатить кому-нибудь?

Тор покачал головой, чувствуя, как верхняя губа изогнулась в подобие улыбки.

— Я почти рассмеялся.

— О да, остается только хохмить. — Ви снова выпустил дым. — Либо так, либо придется пристрелить тебя, а я ненавижу бумажную волокиту Сэкстона, понимаешь, к чему я клоню?

— Понимаю. — Тор потер лицо. — Прекрасно понимаю…

Ви перевел взгляд.

— Просто знай, что мне жаль. Ты не заслужил подобного. — Тяжелая рука опустилась на плечо Тора и сжала. — Я бы забрал твою боль, если бы мог.

Тор быстро заморгал, думая, как это хорошо, что Ви не любил обниматься, иначе он бы рассыпался.

Сломался по-мужски, так, что потом уже не соберешь себя воедино.

С другой стороны, разве он мог назвать себя целым?