Издалека долго - страница 10

— Хотя вообще-то хочу салатик, — передумав, сказал он ей вслед. — С кальмарами. — Галя рассмеялась, дверь хлопнула, во дворе зафырчала машина.

Максим Ильич держал на ладони пирамидку и искал символы с ее граней в Интернете. Не нашел.

Так он познакомился с Колей и очень его полюбил. Как любил того мальчика, которым был когда-то сам. Которого хотелось уберечь и спасти от грядущих испытаний и сердечной боли, понимая в то же время, что без них он не станет тем человеком, которым должен.

— Пап, ну мы волнуемся, — говорила Галя. — Ты сам с собой все время разговариваешь. Тебе одиноко? С нами невесело?

Максим Ильич гладил ее по голове и улыбался — потому что видел сквозь ее нынешнее, тридцатилетнее лицо все ее лица. И то первое, толстощекое, с заплывшим веком и пятном зеленки, когда ее вынесли ему из роддома…

— Мне весело, Галя, — говорил он. — Позови Петю с Маришкой, я им «Конька-Горбунка» почитаю.

Он сжимал в руке синюю пирамидку и читал стихи сразу всем — и своим внукам, и мальчику Коле.

— Пап… — говорила Галя, — ну а вот ты разговариваешь… Доктор говорил, возможны галлюцинации…

— Доча, отстань, — отмахивался Максим Ильич. — Я умираю, дай мне спокойно погаллюцинировать. Беспокоишься обо мне? Хочешь скрасить?

— Ага, — всхлипывала Галя.

— Тогда иди мне блинчиков напеки. У тебя же еще куча времени до совещания по скайпу.

Галя ворчала и шла печь блины.

Закончив диктовать, Максим Ильич поднял к глазам руку с пирамидкой. Она все еще чуть-чуть светилась, ярче на значках, которые ему идентифицировать так и не удалось. Страшная мысль вдруг пронзила Максима: а что, если, отправив письма, Коля действительно изменит будущее? Ведь если хотя бы два адресата из десятка поверят… Франц Фердинанд не поедет в Сараево, полиция арестует членов «Молодой Боснии», Россия не объявит мобилизацию, Ленина не освободят из тюрьмы в Поронине… Не погибнут миллионы, не восстанет из горького жирного пепла Первой мировой Гитлер и не начнет Вторую… Революция в России случится по-другому… или не случится вовсе… Все будет иначе, а в этой новой, другой реальности родится ли в медобъединении завода «Свободный сокол» он, Смирнов Максим Ильич, встретит ли в Ленинграде Людочку, будут ли у них Галя и Андрей?

Максим Ильич был плохим историком, плохим предсказателем. Но знал наверняка, крепче любой веры — будут! Голову проткнула раскаленная спица, в глазах потемнело, пирамидка выпала из руки.

— Галя, — позвал он из последних сил, — Галочка!

Умирая, ждал, прозвучат ли в коридоре шаги, откроется ли дверь, успеет ли он посмотреть в последний раз на ее лицо, убедиться, что после него останутся те, кого он любил.