Изгнание беса - страница 3

Каждое движение изящной азиатки было преисполнено грациозности и чувственности. Сексуальными были даже ее губки. Вот и сейчас Розина ощутила сладкую дрожь, когда китаянка облизнула их своим розовым язычком.

— Да, я согласна, чтобы ты стала моей верной рабыней, By Сан, — промолвила Розина и посмотрела на бритый лобок китаянки, восхитительно соблазнительный в своей бесстыдной наготе. Ей стоило немалых усилий воли, чтобы не схватить этот очаровательный передок рукой, как только девушка приблизилась к кровати полчаса назад. Но во всем хрупком облике этой доверчивой беглянки было столько наивности, что Розина пожалела бедняжку вопреки настойчивому внутреннему голосу проснувшейся в ней повелительницы.

Еще в гостинице бесенок, вселившийся в нее, нашептывал ей, что нужно воспользоваться этим удачным случаем и заманить девочку в свой номер. Если бы она уступила тогда своим низменным чувствам, то не ограничилась бы тем, что исследовала все потайные углубления китаянки. Страсть наверняка затмила бы ей рассудок, и, невзирая на любые, даже самые отчаянные, протесты By Сан, Розина связала бы ее, заткнула бы ей рот кляпом и принялась бы жадно пить ее сладкий нектар, вгрызаясь ей в клитор зубами, дергая ее за соски и царапая ягодицы. Но доброта победила ее дурные наклонности, и Розина выслушала рассказ беглянки и предложила ей спрятаться от своего жестокого мужа в ее лондонской квартире.

— О чем ты задумалась? — спросила By Сан. — Я готова исполнить любое твое желание.

Розина погладила девушку по плечу и ущипнула за сосок. В глазах китаянки вспыхнула страсть. Сосок отвердел, грудь стала стремительно набухать и округляться. By Сан посмотрела на груди Розины и стала нежно поглаживать их руками. Розина скользнула по ним взглядом, посмотрела на торчащие соски китаянки и почувствовала острое желание пососать их. Возможно, она испытывала такую потребность потому, что в младенчестве не знала груди матери. Ее кормили и воспитывали нянечки, холодные и бездушные. Родная же ее мать была слишком озабочена своей красотой, модной одеждой и любовниками, чтобы тратить свое время на дочь.

За малейшее неповиновение няни-садистки немилосердно шлепали крошку Розину по ее нежной розовой попке. И как это ни странно, добивались противоположного результата. Чем беспощаднее лупили ее воспитательницы, возбуждаясь от вида слабенького детского тельца, извивающегося от боли, тем строптивее становилась маленькая бунтарка. Это вызывало новые приступы ярости у служанок, они принимались сечь ее розгами. Боль перерастала в удовольствие, и проказница специально провоцировала своих палачей на новую экзекуцию. Однажды во время очередной порки Розина обратила внимание на то, что у нянечки, поровшей ее, как-то странно разгорелись глазки. Их необычное выражение вызвало у Розины какое-то новое, неосознанное волнение внизу живота. Оставшись в детской одна, малышка со свойственным всем детям любопытством стала исследовать свою заветную щелку пальчиком. За этим увлекательным занятием ее застала гувернантка и, естественно, снова наказала. Вот тогда-то кроха и ощутила свой первый в жизни мини-оргазм.

Но сейчас в ее влагалище находился пальчик смуглой китаянки. Длинный и непоседливый, он проворно сновал по темному тоннелю вверх и вниз, бесцеремонно раздвигая в стороны лепестки половых губ. Лоно Розины пылало. С замирающим от сладкого предчувствия сердцем она смотрела, как чувственный рот китаянки вытягивается в улыбке, а ее черная голова наклоняется все ниже и ниже. Неужели By Сан собирается ее целовать? Розина затаила дыхание, обуреваемая сладким предчувствием.

От китаянки пахло розовым шампанским, ее тонкие ноздри чувственно раздувались, черные зрачки расширялись, блеск раскосых миндалевидных глаз становился все ярче.

Едва лишь Розина закрыла глаза, как их губы сомкнулись. В голове у нее все слегка помутилось, по спине побежали мурашки, стенки влагалища сжались. Соски By Сан коснулись сосков Розины, ее проворный язычок проник Розине в рот, а длинный пальчик еще глубже погрузился в ее влагалище.