Измененное пророчество - страница 20
– Ты извини, – Барга с виноватым видом развел руками: мол, хочешь не хочешь, а идти придется. – Но у нас совершенно нет времени разбираться в твоей писанине, а ты знаешь эти катакомбы, как свои пять пальцев. Выручай!
– Я не пойду! – неуверенно буркнул Лендин, ни на кого не глядя. – Мне и хозяйство оставить не на кого!
– Я пойду!!! Можно? Ну, пожалуйста! – загомонил Ларинтен, успевший выпить второй пузырек, где еще совсем недавно плескалась сиреневая настойка. – Мне тут скучно и полы мыть заставляют.
– Нет! – не сговариваясь, рявкнули все на обиженного эльфа.
– Зачем ты там нужен? Мертвяков пугать своим зеленоватым оттенком лица? – усмехнулся Велия.
– Ка-ка-каких мертвяков? Мертвых? – знакомое по фильмам ужасов слово окончательно вывело меня из равновесия.
– Если бы они были мертвыми! Живые! – тяжело вздохнул эльф. С печальным видом вытащил из-за спины третий, с чем-то розовым пузырек и обреченно начал сколупывать крышку.
– Ах ты ж ворюга!! – выругался гном, отбирая настойку. – Ты же, изверг, у меня и так все запасы перевел! Нет, Вел! Если пойду я, то пойдет и этот дармоед. А не то этот «накромат» меня разорит, «флаер» ушастый!
– Эк, какие слова выучил! – хмыкнул Барга. – Поди, Воительница помогла? Она это дело любит! Назовет как-нибудь – ни хрена не понятно, но обидно… Чую, скоро наш язык пополнится.
– А не повторяйте за мной чего ни попадя! – вспылила я. – А то нашли крайнюю! Чуть что, сразу я виновата!
– Ладно. Пора спать. Завтра будет тяжелый день, – перевел тему Барга, поднимаясь.
– Хорошо, если этот день не затянется на неделю, – подлил масло в огонь колдун.
Мы затоптали почти прогоревший костер и потянулись в дом.
Спуск в подземелье назначили на раннее утро.
Глава одиннадцатая
«Делаю броню на заказ. В случае брака хороню за свой счет».
Объявление на лавке оружейника
Мне снились темные, полные мертвецов коридоры, замшелые каменные стены, оплывающие факелы – в общем, стандартный набор для кошмара. Будто я продиралась через колючие шипящие кусты в поисках кого-то, пытаясь удержаться на заплетающихся от усталости ногах. Остро пахло гарью. Мерзкое чувство собственного бессилья захлестнуло горло удавкой. Вдруг яркая вспышка взрыва, ослепив, заставила сбиться с шага… И проснуться!
Меня кто-то легонько похлопывал по щекам, приговаривая тихо голосом Барги:
– Ну-ну-ну!
Он сидел в изголовье моей кровати. Увидев, что я открыла глаза, протянул кружку, от которой пахло чем-то полынно-сладким.
– Чего кричишь? На, хлебни. Взбодришься. Приснилось чего? Ежели плохое, шепоток знаю, чтоб не сбылось. Сказать?
Голова гудела, как старый колокол. Какие, к черту, шепотки? Держась за виски, я села на постели.
– Не верю я в шепотки. Что будет, то будет. – Я в два глотка выпила вкусный, бодрящий чай и добавила, отдавая Барге кружку: – Да мне и не плохое снилось. Так, скорее непонятное.
– Ну, как знаешь. Пойдем, все уже собрались. Не забыла? Нужно успеть открыть вход в Старый город до восхода солнца. Так сказать без лишних глаз…
Барга вышел за дверь. Я посидела, пытаясь разогнать остатки сна, поднялась на ватные ноги и тоже поплелась за ним.
Меж тем во дворе уже вовсю кипела жизнь. Лендин, с мешком за плечами, вешал на пояс второй топор. Бес, держа перед собой черную волшебную палочку, что-то пришептывал и как только в воздухе появлялся маленький огонек, тут же его задувал. Ларинтен, пытаясь натянуть тетиву на длинный лук, даже взмок. Попытки с десятой и не без помощи Барги ему это удалось.
Только Велия безучастно стоял живым монументом в этой суете. Опираясь на посох, он задумчиво прикрыл глаза, изображая работу мысли, но, если честно, мне показалось, что его поднять – подняли, а разбудить забыли.
Окрик Барги отвлек меня.
– Ну? Чего стоишь? На, одевайся. По дороге перекусишь. – Барга кинул мне под ноги бренчащую охапку. Я с сомнением поворошила ее носком сапога, не особо торопясь примерить.
Зачем мне вешать на себя еще килограммов тридцать лишнего весу? Надо признаться, что рубашка и штаны, в которых я ходила эту неделю, меня вполне устраивали! Мои любимые джинсы и водолазка исчезли еще вечером первого дня в доме гнома. Ларинтен, отводя глаза, старательно врал, что сжег их в печке, опасаясь иномирных вшей.