Изнанка прошлого - страница 44
— Потому что знала, что реакция будет вот такая, — графиня в нарочитом разочаровании опустила уголки губ вниз, а после поспешила добавить: — Но у меня и на этот случай есть план.
— Сирин чувствует и видит чары, ее не обманешь.
— Да, но, если она не почувствует в тебе врага, а увидит спасителя… — Инесс не договорила, просящее уставилась на меня.
— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво уставился я на нее.
— Имперская сирин была поймана в восточных лесах еще отцом императора Алексеем, она уже пятьдесят лет в неволе и вынуждена жить в запретном лесу среди чудовищ. А все особи ее расы живут на воле. Думаешь, ей по душе такая жизнь? Сирины свободолюбивые существа и всегда избегали людей. Если ты ее освободишь, она скорее будет тебе благодарна, чем убьет.
— Но это не точно, — нехорошо посмотрел я на Инесс.
— Скорее точно, чем нет, — натянула виноватую улыбку она.
— Да, вот только, если меня поймают или как-то узнают, что это я ее освободил — мне конец.
— Ну почему сразу ты выбираешь самый худший исход?!
— Не выбираю, а просчитываю все риски. А в моем случае они немалые.
Инесс скорбно вздохнула, снова стянула шляпу, швырнув в окно, но она в тот же миг оказалась у нее на голове.
— Хоть мне это все и надоело, — устало вздохнула графиня, — но я подожду, сколько нужно, пока ты не будешь готов. В конце концов ты все равно согласишься, я найду способ как тебя уговорить, в этом можешь даже не сомневаться, — Инесс весело улыбнулась, встала с моей кровати, принялась поправлять перчатки, и после паузы добавила: — Считай, у тебя нет выбора, Ярослав.
Я не ответил, а лишь криво усмехнулся.
— Ну, мне пора, — внезапно сказала графиня, обернувшись и взглянув на часы. — Пока у меня есть время, хочу посетить еще кое-кого. Призраком конечно быть скучно и плохо, но зато я обрела одну весьма полезную способность.
Инесс загадочно улыбнулась, помахала мне одними пальчиками на прощание, а после медленно растворилась в воздухе и исчезла.
Интерлюдия
Китежград, Дворец императорского рода Володаров
Инесс, стоило ей закрыть глаза и представить нужное место, тут же оказалась во дворце у дверей в покои Михаила Алексеевича. Перемещение занимало много сил, она и так потратила немало на воплощение и разговор с княжичем. Но здесь во дворце она воплощаться и не собиралась. Да и мало кто из обитателей дворца мог бы ее увидеть и почувствовать, главное не соваться в комнаты к придворным ведьмам.
Инесс прилетала сюда уже не в первый раз, но ничего существенного ей не удалось разузнать, лишь несколько ничего незначащих сплетен, и глупых придворных интриг.
И сегодня графиня наделась побродить по многочисленным комнатам дворца и послушать, о чем говорят придворные, а если повезет, и сам император. И по ночам самые влиятельные люди империи, укрывшись за закрытыми дверями собственных покоев, охотнее всего делятся тайнами, планами и сплетнями.
Призрак графини без препятствий просочился сквозь двери в покои императора. Роскошная своим убранством спальня так и кричала, что ее владелец любит жить на широкую ногу и окружать себя исключительно самыми дорогими вещами и редкими предметами искусства. В конце спальни был выход на большую открытую террасу, Инесс в мгновение ока пронеслась через огромное помещение, оказавшись на улице. Вдохнула полной грудью воздух, по крайне мере ей очень хотелось его вдохнуть — почувствовать, какой он свежий, прохладный и ночной. Но она ничего не почувствовала, теперь она вообще ничего не чувствовала.
В покоях императора не было ни души. Инесс проверила большую мраморную комнату с большой монолитной круглой ванной в центре, а после проверила и личный кабинет его императорского величества.
Инесс направилась в соседние покои, принадлежащие императрице Анне Юрьевне. Графиня знала, что император редко посещает жену по ночам, больше предпочитая молодых фрейлин супруги и дочери, но все же решила проверить и там.
Анна Юрьевна уже спала, длинные светлые волосы императрицы разметались по подушке. Она была еще так же красива, как и в молодости, но выходки императора и частые измены оставили неизгладимый отпечаток морщин, усталости и печали на лице женщины.