Изобретая чудеса - страница 4

Она задрала юбку и начала освобождать ноги из брючных тисков, когда заметила на себе чей-то любопытный взгляд.

— Милая барышня? — спросил утренний мужчина, который ловил ее после выпада из родной реальности. — Работаете?

— Вообще или сейчас? — Автоматически уточнила Лара, пытаясь, наконец, избавиться от штанов.

Собеседник замялся, поэтому Ларе пришлось брать инициативу в свои руки:

— Вы не могли бы смотреть менее внимательно? — Она наконец стянула остатки одежды.

— О, простите! — Он быстро отвернулся, покачнулся и для Лары все встало на свои места.

— Что на Невском наливали? — усмехнулась она, одергивая юбку, которая вполне могла бы быть и длиннее.

Неразговорчивый собеседник только усмехнулся.

— Милая барышня, могу ли я узнать ваше имя? — Он снова пошатнулся.

Лара, как ни в чем не бывало, принялась засовывать современные вещи в сумку, огромные размеры которой до сего момента были непозволительной роскошью.

— Лара, — она вытащила резинку из сумки и начала вертеть кичку. — А вас?

— Позвольте представиться, Кондратий Федорович Рылеев, — представился доброжелательный мужчина.

— Ой, ну в таком случае, — она одернула юбку и закинула сумку на плечо, — Лариса Константиновна Вовк. — Девушка приблизилась к собеседнику.

— Вы очень странная.

— А вы очень пьяный, раз так долго ведете цивилизованную беседу с барышней из подворотни. — Она усмехнулась.

Справедливости ради, если бы Лара не видела, что стоящий напротив джентельмен пьян, она бы наверняка вела себя чуточку скромнее. Но раз уж он пьян, то вполне можно позволить себе чуть больше. Здесь еще можно отметить, что Лара никогда не была из слабых женщин, боящихся мужчин. Возможно, конечно, она была из глупых женщин, которые недооценивали противника, но факт остается фактом, мужчин она не боялась.

— Так куда вы теперь? На Невском вы уже сегодня были, — Лара начала идти вперед, потому что, на минуточку, она спешила в дом своей прабабки.

— Очевидно, что мой долг проводить вас, — он немного пошатнулся.

— Вас качает, — заметила Лара, беря его под руку, — возможно, это мой долг вас проводить?

Кондратий Федорович с сомнением покосился на Лару:

— Не могу не спросить, вы девка?.. — Спросил он и сам смутился.

— Типа, как там это называется, есть ли у меня желтый билет? — Оскорбилась, но не до конца Лара, потому что, а чего она ожидала, если стягивала портки в подворотне.

— Простите, я не должен был…

— Ну, даже если дадите денег, желтого билета не имею, по крайней мере сегодня. — Она отдалилась от собеседника.

— Я все еще имею намерение вас проводить.

— В таком случае, мне на Мойку. — Лара снова ускорила шаг. — Пойдемте! Я вообще-то спешу.

Лара согласилась на эту компанию лишь из соображений безопасности: с молодым человеком не в своем времени как-то спокойней. Конечно, возможности стать в чьих-то глазах шлюхой увеличивались, но, как говорится, игра стоит свеч.

— В какой части Мойки вы живете? — Спросил Кондратий Федорович после продолжительного молчания.

— Которая у Невы и суда. Я плоха в номерах домов.

— У суда? — не понял он.

— Ну да, рядом с Исаакием, там где памятник Петру.

— Рядом с Сенатской площадью?

— Так точно!

— Но там нет суда. — Заметил Кондратий Федорович.

— Как нет? — Удивилась Лара, которая буквально два месяца назад смотрела оттуда разводку мостов. — А как же конституционный суд?.. Ах точно, — вздохнула она, — у вас же нет конституции.

— Простите? — Изумился тот.

— Не берите в голову, я здесь буквально первый день и еще не успела адаптироваться. — Она постаралась как можно скорее сменить тему разговора, понимая, что даже при общении с пьяным человеком, позволяет себе слишком много.

Несколькими поворотами позже они уже выходили на набережную Мойки.

— Почти пришли, — сообщила она.

— Ну, так мы с вами, Лариса Константиновна, соседи, — заметил Кондратий Федорович, — здесь моя скромная обитель, — он махнул в сторону серого дома.

— А я знаю, здесь же поэт Рылеев жил, ну, который из де. — она осеклась, решив не называть первому попавшемуся имен бунтовщиков, тем более она все еще не знала, в каком году находится. — Один из друзей Трубецкого. — Поправилась она.