Изобретая чудеса - страница 6

Из недорогих украшений с диковинным камнем у Лары, в буквальном смысле, на руках оставалось три кольца и два браслета. Впрочем, расчетливая девушка сразу уточнила у своего банкира во что в станет содержание особняка, парадоксально, но за огромное заброшенное здание в одном из самых дорогих районов города Лара должна была отдать три тысячи рублей, это при том, что ни света, ни туалета в коммуналку не входило. Нужно было срочно найти какие-то средства к существованию.

Выход был один и довольно простой: из своей элитной заброшки сварганить доходный дом. Первым делом, дабы не тратить денег зря, Лара занялась самостоятельной уборкой. Между делом, девушка составила смету, возможно не самую профессиональную, но на какую хватило гуманитарных мозгов. Первым делом нужно было пошить приличное платье, а то краденое мало того, что не сильно модное, так еще и стойкость морального духа подрывает, вторым делом нужно было нанять рабочих и, хорошо бы, архитектора для перепланировки здания — одни проблемы. Ко всем злоключениям с ремонтом, Лара выяснила, что ей полагается дача в пригороде Петербурга, но там точно такой же бардак и запустение.

Лара была легка на подъем, поэтому кое-как умывшись и причесавшись, отправилась забирать из ателье свое первое честное платье, если платье, купленное на деньги с махинаций, может быть честным. Наряд оказался скромненьким и прохладненьким, нужно было озадачиться покупкой пальто, но с учетом намечающегося ремонта, ходить Ларе до декабря в современном свитере.

***

Кондратий Федорович недовольно смотрел на нежданную гостью.

— Я так понимаю, вы мне не рады? — Улыбнулась Лара.

— Заявляться без приглашения — верх неприличия. — Заявил мужчина.

— Да ладно вам, — фыркнула Лара, которая придерживалась мнения о том, что указывать людям на отсутствие такта и есть верх неприличия. — Вы мой единственный друг!

— Позвольте уточнить, Лариса Константиновна, когда мы успели стать друзьями?

— Позвольте! — Возмутилась уже Лара. — Вы видели меня без штанов, я видела вас пьяным, Кондратий Федорович, не это ли дружба?

— Вы феноменально вульгарны, милая барышня!

— Да бросьте, Кондратий Федорович, была бы я вам противна, меня бы и в гостиную вашу не пустили.

Рылееву было ответить особо нечего, в целом, Лариса Константиновна сочетала в себе все те качества, которые он ценил в людях, правда, дружбы с женщинам он до этого не водил, но, отсутствие хоть малой доли такта и изящества в ее манерах, давали ему повод судить девушку по мужским стандартам.

— Позвольте, — вступил, наконец, он, — но какова тогда цель вашего визита?

— Рада, что вы спросили! — Обрадовалась Лара тому, что формальная часть наконец позади. Хотя едва ли то, в чем Лара принимала участие, могло иметь формальное значение. — Мне нужны деньги!

— Возможно, я не совсем правильно вас понимаю, Лариса Константиновна, но вы пришли просить в долг? — Снова напрягся Рылеев.

— Нет, конечно, Кондратий Федорович! — Возмутилась она. — Я достаточно взрослая для того, чтобы иметь собственный доход!

— Вы просите помочь найти вам жениха? Боюсь вас огорчить, но едва ли у меня найдется хоть один знакомец, заинтересованный в женитьбе. — Покачал он головой.

— Кондратий Федорович! Побойтесь бога! Какая свадьба? Я слишком молода для этого. — Всплеснула руками Лара и чуть не опрокинула вазу за своей спиной.

— Прошу простить за столь нескромный вопрос, но сколько же вам лет, милая барышня?

Лара уже хотела ответить, но внезапно поняла, что молодуха она только в ХХI веке, здесь же она близка к определению «старая дева».

— Ну… — Протянула она. — Я молода душой! И вообще, я не на «Давай поженимся» пришла, а по важному делу.

Кондратий Федорович приподнял бровь, пытаясь понять неведомую ему идиому, а Лара быстро продолжила:

— Вы же литератор, я тоже журналист, в какой-то степени, помогите найти работу!

— Пишущая женщина? — почти ужаснулся тот.

— Позвольте, но что вас удивляет? — Поразилась Лара ожидаемому повороту. — Джейн Остин — чудесный писатель.

— Пишете дамские романы? — Хмыкнул литератор.

— Кондратий Федорович, я за социальные проблемы в журналистике. — Начала выдавать Лара близкие Рылееву идеи. Видя, что собеседник все еще не впечатлен, она предъявила главный аргумент, — Ну, милый Кондратий Федорович, разве вы сами не выступаете за свободу слова и печати? О какой свободе может идти речь, коли вы отказываете в этой свободе, основываясь лишь на том, что мы с вами обладаем разным набором половых органов?