Изобретение велосипеда - страница 39

Была ли девушка?

— Чего мрачный такой сидишь? — спросил у Толика Ифигенина новый начальник — заведующий отделом учащейся молодёжи.

— А чего веселиться? — ответил Толик.

Оба они только что вернулись от первого секретаря, где было совещание.

— Ну поругали нас. Ну и что? — сказал заведующий. — Мы же работаем. Зарплату не зря получаем. Сегодня поругали, завтра похвалят…

— Надо работать так, чтобы не ругали, — ответ Толик. — Раз поругают, два поругают, а потом, как на футбольном чемпионате, попадём в аутсайдеры. Понимаешь, нельзя, чтобы ругали…

— Как же этого добиться?

— Я просил тебя показать мне все отчёты, — сказал Толик. — Перед тем как их сдавать. А ты не показал…

— Чего показывать-то? Там цифры одни…

— Цифры тоже надо уметь подавать, — усмехнулся Толик. — Завод «Электросила» одно — там тебя все знали, а райком комсомола — это совсем другое…

— Решил меня поучить? — усмехнулся заведующий.

— Нет, — ответил Толик. — Просто я хочу, чтобы ты быстрее уяснил структуру работы.

— Как цифры брать с потолка?

— Я этого не говорил.

— Конечно, не говорил, — ответил заведующий. — Не хватает ещё такое говорить. Но думаю, мы с тобой не сработаемся…

— Почему?

— Не сделаешь ты со мной карьеры.

— Что? Какой карьеры? — Толик медленно подняло из-за стола.

— Сиди-сиди, — сказал заведующий. — Я же это тебе не в укор говорю. Работал человек, — он усмехнулся, — старался, а его вдруг на совещании ругают… Потому что дурак начальник цифры не так назвал и всю демагогию убрал из отчёта.

— Что ты называешь демагогией? — спросил Толик.

— Ладно… — вздохнул заведующий. — Пойду я.

— А ты, оказывается, идеалист, — сказал Толик.

— Не злись, — ответил заведующий. — Лучше думай о том как привлекать через молодёжную печать общественность к воспитанию наших школьников.

Заведующий вышел.

Толик Ифигенин остался сидеть в кабинете, окна которого смотрели на кафе «Синяя птица». На столе перед Толиком лежал белый продолговатый конверт, прилетевший авиапочтой из города Ялты. Два Галилео Галилея с двух марок бесстрашно смотрели на Толика и словно говорили: «А всё-таки она вертится!»

Толик хмуро смотрел на письмо, не решаясь вскрыть его. «Ифигенину Анатолию» было чётко написано на конверте. Обратный адрес был не менее чёток — «г. Ялта, ул. Морская, дом 14. Ирине Васильевой».

…Толик вспомнил Ялту, Морскую улицу, тополя на обочине, двухэтажный дом с балконом, увитым плющом. Вечерами, когда по притихшей Морской улице уже никто не ходил, Толик стоял около этого дома — летал вокруг тополиный пух, шуршали шинами редкие машины. Толик находил крохотный камешек, бросал его в окно на втором этаже. Иногда камешек застревал в плюще, но иногда он долетал до окна, и стекло звенело нежно, потом лязгал шпингалет, и окно открывалось…

Толик познакомился с Ириной Васильевой год назад, летом, в молодёжном лагере «Спутник» в Гурзуфе. Ирина была там одной из самых симпатичных девушек — длинные иссиня-чёрные волосы, бронзовая кожа, прямой тонкий нос, зелёные глаза и улыбка — ласковая и тревожная. Словно не знала Ирина, что произойдёт с ней в следующий момент, и поэтому так улыбалась. Родом Ирина была из Ялты, до которой на автобусе из Гурзуфа полчаса.

Два дня они с Толиком смотрели друг на друга в столовой. Ирина спокойно и доброжелательно, а Толик краснея и стесняясь. Потом они стали ходить вместе купаться — далеко уходили на какие-то пустынные пляжи, где бегали ящерки и загорали на скалах любители одиночества. Толик в то лето стал страстным любителем стайерских заплывов. Чуть ли не в нейтральные воды он заплывал, еле-еле возвращался на берег, падал на песок и засыпал. Ира накрывала его влажным полотенцем, грустно смотре на море, ждала, когда Толик проснётся.

— Ты, наверное, боишься, что я заставлю тебя на себе жениться, — сказала однажды Ирина. — Или я тебе совсем-совсем не нравлюсь…

— Ты мне очень нравишься, — вспыхнул Толик. — И я ничего не боюсь. Просто я хочу быть честным. Время глупых игр прошло…

Они поцеловались.

— Мать стирала, стирала, — сказала Ирина. — Дома никого не было. Она меня неожиданно родила. За водой не сходить, она меня в мыльной пене искупала…