Изобретение велосипеда - страница 73
Гектор (поднимая бокал шампанского): Предлагаю всем выпить за нашу дорогую Сусанну Андреевну!
Все радостно подхватывают, вылезают из-за столов, устремляются к Сусанне Андреевне с фужерами в руках. Сусанна Андреевна со всеми чокается, плачет. А почему? Почему она плачет в такой весёлый и светлый вечер? Никто Сусанну Андреевну не утешает, все отбегают от неё, словно волна отходит.
Лёша Казаков: За нашего директора! За Тимофея Тимофеевича!
Костя (встаёт): За всеми нами любимую Аллу Степановну Ходину!
Инга Павловна (шёпотом): А за меня? Ага, за меня боитесь выпить…
Алла Степановна: Тебя хотят похитить… Это гораздо почётнее.
Гектор: Скажите, Алла Степановна, как вы каждый год выносите эти выпускные вечера? Вам, наверное, очень грустно?
Алла Степановна: Нет… Это как ритуальный танец… У меня когда-то тоже был выпускной вечер…
Костя: Я люблю вас, Алла Степановна! И вас люблю, Инга Павловна!
Алла Степановна: Костик больше всех молчал, зато больше всех пил…
Лёша Казаков: И я вас тоже люблю… Ей-богу, Алла Степановна, я полюбил вас после пятёрки по истории…
Алла Степановна: Упаси бог! И потом… Не нравится мне твоя любовь… Отвечал-то ты на тройку…
Костя: За Леночку Нифонтову!
Гектор: Да! Как же мы про неё забыли?
Алла Степановна: Началось…
Костя: Вы ничего не знаете! За Леночку Нифонтову пили кавалергарды! Из-за неё стрелялись поэты!
Гектор: У неё было самое лёгкое дыхание! Она не шла, она летела…
Тимофей Тимофеевич посчитал момент подходящим и объявил, что все желающие приглашаются на танцы в актовый зал. Оттуда уже доносились громовые раскаты какой-то посредственной бит-группы. Все стали доедать и допивать с утроенной скоростью. Потом столы опустели. А наверху в актовом зале уже ревела музыка и вовсю топали вступающие в самостоятельность ноги.
Поднимаясь в актовый зал, Гектор думал об Алле Степановне, отце, которому зачем-то понадобился её адрес. Сегодня Алла Степановна была непроницаема, как сфинкс, и не видел Гектор смятения на её лице. «Прощайте, Алла Степановна… — думал Гектор. — Последний раз нынче с вами видимся!»
Первый танец Гектор танцевал с Ингой Павловной. Бит-группа играла плохо. Больше всех безобразничал пианист. Гектор забрался на сцену и сказал ему: «Иди потанцуй! Я малость поработаю…»
— А умеешь? — засомневался пианист.
— Как ты, сумею, — усмехнулся Гектор.
— Что играть будете? — спросил он у музыкантов.
Они повернули свои волосатые головы в его сторону.
— Ты откуда? — спросили они.
— Вольный стрелок… — Гектор небрежно кинул пиджак на спинку стула, словно всю жизнь промышлял игрой на пианино. — Давайте-ка битловское что-нибудь, — сказал Гектор. Эти вещи он знал. Выучил по нотам, которые брал у Юрки Тельманова.
Парни переглянулись и сказали, какую песню будут играть. Предупредили, чтобы Гектор не глушил солиста.
— Я буду играть тихо, как мышь, — ответил Гектор. Первый раз готовился познать он славу пианиста. Грянули гитары. Подобрав ритм, Гектор играл, как по английским нотам, взятым у Юрки Тельманова. Изящные фортепианные вариации кружевами ложились на волчий гитарный вой. Глаза Инги Павловны, стоящей у окна, поплыли на Гектора, но Гектор только улыбался, внутри у него всё звенело, он играл и играл, и парни подстраивались под него, и даже певец, сидящий за ударником, запел лучше. «Об-ла-ди! Об-ла-да!» — пел певец и стучал в барабан. Но игра на пианино, оказывается, отнимала гораздо больше сил, чем думал Гектор, и после третьей песни он спрыгнул со сцены, и вернулся изгнанный пианист, и музыка вновь зазвучала, но всем уже стало скучно. Танцевать надоело.
— Сегодня ты прекрасен… — Инна Леннер взяла Гектора под руку и отвела в сторону. — Если бы мы учились ещё год, тебе была бы обеспечена пятёрка на физике…
— Спасибо… — Гектор оглядывался, искал Ингу Павловну. Но не было её.
— Где же она? — спросил Гектор.
— Она ушла, — ответила Инна. — Все учителя ушли…
Они спустились вниз на школьный двор. Одиноко качалось на школьном дворе дерево. Дремал, прислонившись к нему, Костя Благовещенский.
— Вперёд! На Алые паруса! — крикнул Лёша Казаков, и десятый «Б» нестройно двинулся вперёд по улице, потом вышел на Невский и влился в толпу остальных ленинградских десятиклассников, идущих по направлению к Неве, где в двенадцать, а может, в час проплывёт яхта с алыми парусами, которую большинство из них не заметит, так как все на набережной не поместятся.