Изобретение велосипеда - страница 76

«Дивина, Дивина…» — думал Гектор, засыпая…

Почти месяц Александр Петрович жил в Хотилове. По утрам делал гимнастику — бегал по лужайке перед домом, а Карай лаял и хватал его за пятки. Вдоль забора прохаживались чужие куры. Петух недовольно тряс гребнем. Иногда Карай бросался на них, и они, квохча, взлетали на забор, оставляя плавать в воздухе белый пух.

Дом старился. Нужно было чинить крыльцо, шпаклевать потолок, нужно было сдирать с крыши поросшую мхом дранку и стелить ребристый шифер, по которому дождевая вода стекает весёлыми ручейками, а то того и гляди с потолка закапает…

Но пока хорошо работалось, Александр Петрович откладывал хозяйственные хлопоты. Сразу после завтрака садился он за машинку, в три часа обедал, потом спал, потом уходил гулять с Караем в лес, а потом снова работал. Александр Петрович писал роман. Действие происходило в небольшом районном центре. Александр Петрович размышлял о поколении, к которому принадлежал герой его нового романа. «Не всё же время воевать и восстанавливать промышленность, — думал Александр Петрович. — Мы мечтали о времени, в котором живут они, когда не надо думать о еде, о сапогах, промокающих в дождь, о комнате в общежитии, так напоминающем казарму… Но ведь… — Александр Петрович удивлялся неожиданному повороту мысли. — Но ведь нам проще было жить! Мы видели развалины… У нас есть с чем сравнивать сегодняшний день!»

Частенько в Ленинграде, сидя у себя в комнате, Александр Петрович слушал, как его сын Гектор говорит по телефону с друзьями и подругами. «Где же искренность? — вздыхал Александр Петрович. — Какие-то английские словечки, якобы умные фразы, которыми так удобно ничего не выражать… Разве можно так разговаривать?»

Александр Петрович сам не заметил, как один из отрицательных героев усвоил манеры и повадки Гектора. Александр Петрович вспоминал свой разговор с сыном перед отъездом. «Какой странный парень, — думал Александр Петрович. — Молчал, молчал, и вдруг на тебе! Выдал… Осудил за статью Ифигенина и упрекнул меня в безнравственности… Гектор, Гектор — думал Александр Петрович. — Какой же ты пока глупый… Маменькин сыночек… Обиделся за маму… — Александр Петрович вспомнил строгий взгляд Гектора и подумал, что не сумел бы объяснить сыну своё отношение к жене. Не сумел бы объяснить то, что копилось годами и в результате превратилось в ровное спокойное отчуждение. — В мёртвое море, — подумал Александр Петрович, — вроде и вода есть, и берега, и лёгкая зыбь бегает, а всё равно море мёртвое…» Но говориться этом с Гектором Александр Петрович не мог и не хотел. Он до поры до времени успокаивал себя, что сын взрослеет и вскоре сам поймёт, что к чему. Но…

Александр Петрович с интересом следил, что читает Гектор. Никакой системы… Переводная литература, русская классика, какие-то сомнительные издания начала века (откуда он их берёт?), яркие английские журналы, где красивые женщины курят белоснежные сигареты, пьют и красивых бокалов, а рядом стоят красавцы-атлеты парни и ласково смотрят на женщин. Почётное место на полки Гектора занимала книга «Сексопатология женщины».

— А почему именно сексопатология? — спросил Александр Петрович. — Поверь мне, это довольно редкое явление… Нормальные женщины тебя уже не интересуют?

Гектор покраснел.

— Эта книга здесь уже год валяется, — ответил он. — Я не помню, кто её мне притащил…

Однажды Гектор принёс тяжеленный том «Истории воздухоплавания» 1911 года издания.

— А это зачем? — поинтересовался Александр Петрович. — Решил стать лётчиком?

— Интересно, — ответил Гектор. — Тогда авиация только начиналась, тогда такие вещи интересные происходили! Один французский лётчик во время полёта над Ла-Маншем оставил штурвал и пошёл чинить крыло. А самолёт летит! Только-только он исправил крыло, самолёт перевернулся, и лётчик полчаса висел над водой, держась за стойки… А самолёт летит! Потом ему каким-то чудом удалось вернуться в кабину и выровнять самолёт… Разве это не интересно? В конце концов, этот лётчик погиб во время спирального полёта вокруг Эйфелевой башни. Разбился… Тогда люди не просто летали! Тогда за этим стояло что-то ещё… Зачем взлетать по спирали вокруг Эйфелевой башни?