Израненный - страница 8

Отгоняя эти мысли, я снова смотрю на своё отражение. Ненавижу смотреть на себя, потому что боюсь взгляда этой девушки. Взгляда хрупкого, бесхребетного призрака девушки, которая боится своего собственного отражения. Я вижу её сейчас в этих гетерохроматических глазах. Прямо над этими глазами, обрамлёнными чёрными густыми ресницами, находятся брови цвета бронзы. Небольшой, слегка вздёрнутый вверх носик даёт иллюзию, что я считаю себя лучше, чем мир, но в действительности это не так. Мой рот образует некую гримасу, когда я думаю о том, насколько низка моя самооценка.

— Нашла. Могу я взять эти две? — Сара снова вытягивает меня из трясины моих мыслей, и я с благодарностью и тёплой улыбкой оборачиваюсь к ней. Кроме книги «Гордость и Предубеждение» она взяла книгу Джейн Остин «Разум и чувства».

— Да, конечно. Мы поговорим о них, когда ты прочтёшь.

Она весело улыбается, и когда начинает мяться на месте, я понимаю, что она хочет, чтобы я спустилась вниз вместе с ней.

— Иди вниз. Я скоро приду, мне ещё нужно досушить волосы и захватить свою библию.

Она кивает.

— Не задерживайся тут долго, ты же знаешь, как папа не любит ждать.

Да, знаю. У него отличная память на некоторые вещи, и он не может держать свою нервозность под контролем. Пунктуальность, он требует её от всех членов семьи, и в прошлом невыполнение этого правила имело отрицательные последствия. Сейчас синяки от ошибок зажили, но они оставили уродливые шрамы под поверхностью моей кожи.

Рубцы, которые никто никогда не увидит.

Когда она уходит, не закрыв за собой дверь, то мне не хочется задержаться в этой комнате подольше. Включая фен на низкой скорости, я беру в руки чёрную с деревянной оправой расчёску и начинаю сушить волосы. Это занимает ровно двенадцать минут, и затем я откладываю всё в сторону, уверенная в том, что высушила волосы досуха. Я не слишком часто распускаю их, и сегодня ничего не поменяется. Поэтому я разделяю волосы на две части и начинаю плести французские косички. Завязываю их резинками из коробочки, которая ближе всех стоит к зеркалу, и они словно две золотые веревочки, свисают вниз по моей спине. Отойдя от туалетного столика, я выгляжу, как в прочем и всегда — простой, скромной и незаметной. Поворачиваю голову к книжной полке, чтобы отыскать свою библию, тетрадь и записную книжечку. Моя бежевая сумочка лежит на краешке стола, где я её и оставила вчера ночью. Схватив её, сую туда библию, тетрадь и записную книжку вместе со своим тёмно-серым альбомом, так на всякий случай. Если мне удастся улизнуть со службы, то я смогу немного порисовать.

Глава 3

Эйли

Я иду по коридору небольшого дома, в котором они жили ещё до того, как я переехала к ним, чтобы спуститься вниз. На стенах, которые оклеены обоями с цветочным узором, со вкусом висят мои фотографии, которые были сделаны на протяжении многих лет, ещё до того, как родилась Сара. Некоторые были сделаны в Рождество и день Рождения, когда любящая семья собралась вместе — Рейчел со своей вездесущей идеальной улыбкой домохозяйки и Тим, большой, угрюмым полицейский-детектив рядом с ней, моё же место всегда было между ними. Я не улыбаюсь, но и не такая же угрюмая, как Тим, я просто стою. Ничем особым не выделяясь. Я предпочитаю смотреть на противоположную стену, на ту, которая ближе к правде. Сара и её родители — хотя это и не совсем правда — создают некое подобие любящей подлинной семьи.

Лестница скрипит, когда я спускаюсь вниз и направляюсь в сторону кухни. Декор дома напоминает мне романтическое утро, в которое мне приносят завтрак прямо в мягкую постель. Всё те же обои бледно-жёлтого цвета в цветочек, которые были в коридоре, являются постоянной тематикой по всему дому. Это слишком ясно говорит о плохом вкусе Рейчел. В гостиной стоят два дивана с обивкой насыщенного розового цвета. В центре гостиной расположен камин из красного камня, под который в комнате сделала вся мебель. В левом углу комнаты стоит красивый массивный буфет. На каминной полке также стоят фотографии, но, к счастью, на них я мелькаю меньше.

Когда я достигаю кухни, то вижу их всех в полном сборе. Рейчел стоит возле плиты, где я уверена, она торчит с семи утра. Мой взгляд перемещается на микроволновую печь, а именно на время, которое отображается на ней, и я вижу, что уже половина десятого. Два с половиной часа она готовит завтрак, словно здесь не три человека, а целая армия, которую нужно накормить. Взглянув на неё, вы бы не сказала, что она фанатка горячей пищи. Она всегда очень щепетильна со своей внешностью, а сегодня вдвойне, потому что сегодня воскресенье, а это означает поход в церковь, и словно ей предстоит пройти по персональной красной дорожке. Она обращает особое внимание на свою одежду. Её светлые с отблеском рыжего волосы хорошо вымыты и связаны в тугой пучок. Веснушки, виднеющиеся на её бледном лице, замаскированы толстым слоем макияжа. Лавандовое платье прекрасно сидит на её миниатюрном тельце, но оно не достаточно обтягивающее, поэтому не выглядит пошло. Позолоченный пояс, подчёркивающий её талию, отлично сочетается с туфельками на ногах такого же цвета. На ней надета цепочка, которая также подходит к платью, и часы, которые ей подарил Тим на её день рождения несколько лет назад. Всё выглядит идеально в этом месте. Очаровательно. И никто не догадается, что под белым кардиганом, надетым поверх платья, она прячет ужасные синяки, которые ей оставил Тим в очередном пьяном состоянии. Эти недостатки она хорошо умеет скрывать от внешнего мира. В этом мы с ней очень похожи друг на друга.