Изумление Судзумии Харухи. Том 2. - страница 9

— О? И что бы это могло быть?

… Например, новая игра, которую мне не удалось купить, или нагромождающаяся куча игр, о которых я слышал, что они хороши, но сам ещё не попробовал.

Коидзуми продемонстрировал слабую улыбку. Отчего мне так действует на нервы, когда я смотрю на ученика одного года со мной, который убивает со мной время и слабо улыбается, как будто ему это уже надоело? Чёрт. Иногда мне хотелось улыбаться так же — может быть, когда меня окутывало облако сигаретного дыма. Эта его самодовольная улыбка…

— Ну ладно, какой бросок ты хочешь следующим? Я могу бросить резаный, кручёный, скользящий или еще какой-то из тех немногих, что я знаю.

Пожалуйста, просто кинь мяч, который я смогу поймать. К сожалению, у меня нет опыта игры кетчером. Просто называй меня вечным Вторым игроком.

Следующим броском Коидзуми был суперпрямой. Возможно, это было некоторым заявлением о намерениях. Это был бросок такой силы, какая не могла исходить из рук Коидзуми. Раз у тебя такие изумительные навыки питчера, ты должен был бы стоять на подающей горке в прошлогоднем бейсбольном матче. Если у тебя есть ещё какие-то скрытые умения, самое время их проявить.

Некоторое время мы молча перебрасывались мячом. Поскольку я не особо интересовался бейсболом, я почувствовал, что меня это начинает утомлять. Именно тогда что-то подлетело ко мне…

— Хммм? — Коидзуми посмотрел вверх и я последовал его примеру.

Бумажный самолётик.

По-детски выглядевший бумажный самолётик, по которому чувствовалось, что он был аккуратно сложен по учебнику, кружил над нашими головами. Самолётик, плавно снижавшийся из-за недостаточно сильного ветра, последовал примеру прыгающего в высоту легкоатлета, которому не удалось правильно приземлиться, и, в конце концов, ударился носом в землю передо мной. Я заметил, что он был сделан из бумаги для распечаток из нашей комнаты.

Я поднял его. На его крыльях фломастером было торопливо написано слово:

ОТКРОЙ!

Прежде чем Коидзуми успел дойти до меня, я поспешно развернул самолётик в смятый складками лист бумаги и на мгновение застыл. Тем же самым фломастером внутри были написаны короткие слова, вызвавшие у меня сильный шок.

Папка МИКУРУ обнаружена!

Естественно, я отреагировал, взглянув на окно комнаты кружка. В зависимости от того, кто стоял у окна, мне лучше было бы приготовиться к допросу, который, несомненно, последует. Моё сердце сильно забилось от беспокойства, но…

Той, кто выглядывал из открытого окна на третьем этаже, была Ясуми Ватахаши, ошибки быть не могло. Убедившись, что я получил сообщение при помощи этой примитивной авиапочты, она прижала указательный палец к губам, и, как актриса на сцене, легким движением исчезла из окна.

Очевидно, компьютерные навыки Ясуми нельзя недооценивать. Привыкнув к Асахине-сан, которая в компьютерах была совершенным дилетантом, и Харухи, которая не пользовалась компьютером кроме как для разных мелочей и точных подсчётов, я стал беспечным. Нагато, вероятно, обнаружила бы эту папку, но это не было проблемой, поскольку её рот всегда был закрыт плотно, как железная руда.

Но получается, что она смогла открыть папку, несмотря на то, что та была защищена паролем и скрыта. Мне нужно было усилить меры безопасности. Может быть, на днях мне следует поговорить об этом с президентом Общества компьютерных исследований…

— Что-то не так? И что написано на… — с жадным выражением лица Коидзуми протянул руку к самолётику, зажатому в моей руке, но…

— Не беспокойся об этом. Это просто наш с Асахиной-сан маленький секрет. Это просто банальная новость, которая никак не повлияет на твою жизнь.

Коидзуми не ответил. Он сверкнул мне понимающей улыбкой, которую я проигнорировал.

А затем я снова посмотрел на комнату кружка. Наполовину скрытая стеной занавеска развевалась на весеннем ветру. Из-за этой занавески я не мог увидеть, что происходит в комнате.

Я только что подумал об этом, но мне нужно было снова высказать своё мнение о Ясуми.

— Что за странная девушка.

Через некоторое время мы вернулись в комнату кружка. Стоя перед компьютером, Харухи была словно на седьмом небе: