Изумрудные окна - страница 10

- Ничего не начнется, — сказала Брук, — я уже взрослая женщина, а он больше не мой учитель. Мы не интересуемся друг другом, как никогда и не интересовались. Неужели даже через семь лет я не могу получить шанс работать в родном городе, никого не стыдясь? Разве я не заслужила этого?

- Навряд ли ты можешь заслужить это, — отрезал отец. — Потеряв однажды репутацию, ее уже не вернешь.

- Папа, это не...

- Ешь, — гневно оборвала ее мать, — мы и так уже засиделись. Поговорим об этом позже.

Рокси со стуком отодвинула свой стул от стола и встала.

- Я не голодна, — сказала она.

И до того, как родители успели что-то возразить, вышла из комнаты.

Остаток обеда был коротким и невыносимо тихим. Брук с трудом затолкнула в себя половину содержимого тарелки, а ведь она так любила, как готовит ее мама. Она дала себе слово, что не будет плакать и ввязываться в спор с отцом и матерью, как раньше, когда ей было восемнадцать.

Не говоря ни слова, Брук помогла матери убрать со стола, а затем отправилась поговорить с Рокси. Что мучило ее? Ну уж точно не история с Ником, — думала она. Рокси была слишком мала, чтобы понять, с чем связан скандал. Однако отчужденность Рокси не давала ей покоя.

Брук постучалась в дверь спальни сестры и в ответ на ее выкрик — "Чего нужно?" открыла дверь и вошла. Рокси сидела на широком диване возле окна, подтянув колени к подбородку. Брук окинула взглядом маленькую комнату Рокси. Все в ней отражало самые важные этапы жизни сестры: на полке лежал обтрепанный плюшевый медвежонок; рядом несколько наград, которые она получила за участие в балетных спектаклях; ее фотография в рамке, где она запечатлена танцующей в "Щелкунчике", на столе стопка книг, начиная от Шекспира и заканчивая Пэт Конрой; пара пуант, висящая на крючке на стене.

Брук мягко взглянула на сестру, стремясь перевести разговор на непринужденный тон и чтобы преодолеть натянутость, которая чувствовалась в их отношениях.

- Извини за сцену за столом, — сказала Брук.

Рокси медленно перевела взгляд на сестру.

- А чего ты ожидала?

Брук положила руку на спинку кровати.

- Я не знаю, мне казалось, что за семь лет все как-то уляжется, хотя бы в моей семье. Я думаю, прошло достаточно времени, чтобы мы спокойно могли поговорить об этом... прийти к какому-нибудь решению.

Рокси ничего не ответила, вместо этого она уставилась на какой-то невидимый предмет за окном. Брук вздохнула.

- Мне нравится твоя комната, — сказала она, стараясь найти общую тему для разговора, — когда я была здесь в последний раз, ты была похожа на маленькую Русалочку.

Она улыбнулась и подошла к стереосистеме, которая стояла на шкафу в углу комнаты.

- Я помню, у тебя был этот маленький плейер с картинкой Дональда Дака на крышке, и ты все время слушала записи Улицы Сезам и придумывала под них маленькие танцы.

- Я больше не танцую, — сказала Рокси.

Брук повернулась к ней.

- Почему? У тебя же отлично получалось?

Рокси невесело ухмыльнулась:

- Откуда тебе знать? Ты же никогда не видела, как я танцую, с тех пор как мне исполнилось десять лет.

- Нет, не видела, но мама рассказывала, что ты солировала в выступлении и что...

Я оставила занятия танцами.

Рокси встала с дивана и сняла со стены пуанты. Она взяла пуанты в руки с каким-то почтением, и в то же время ее голос не выражал какого-либо интереса к ним.

Брук знала, что давит на нее, но не смогла не спросить.

- Почему ты оставила танцы?

- Потому что я устала от всего этого, — выдавила Рокси, — а откуда такой неожиданный интерес?

Тихий смех Брук прозвучал как-то грустно.

- Потому что ты моя сестра.

Рокси взглянула в глаза Брук, прищурившись от сдерживаемого негодования.

- Я окончу школу в июне, Брук, но ты, кажется, не знала об этом, не так ли?

Натянутая улыбка исчезла с лица Брук, и теперь она уже была готова ко всему.

- Конечно я знала. О чем ты говоришь?

- Я говорю о том, что я выросла, пока ты пряталась от своих проблем.

Брук наклонилась к кровати сестры и взглянула на Рокси. Она поняла, что холодность Рокси, которую она заметила раньше, имела глубокие корни, и это было намного серьезнее просто неловкой застенчивости.