Изъян в сказке: бродяжка - страница 17

Сиан ухватила её за локоть и повела ко входу, но в этом не было нужды. Всё волнение исчезло, и Мэгги легко вошла в зал, под множество взоров. Сделала глубокий реверанс, опустила голову, не успев рассмотреть убранства, и услышала:

– Подойдите, леди Магарет!

Она выпрямилась и встретилась взглядом с его величеством. Это был гордый, с прямой спиной и широкой грудью, старик. Его голова была совершенно седой, но держала корону так, словно та ничего не весила. У него оказались седая короткая бородка и воинственно накрученные усы. Золотой камзол слепил. За его спиной на кресле с высокой спинкой расположилась верховная ведьма в тёмно-синем платье, её рыжие волосы были уложены наподобие короны. С другой стороны стоял, опёршись на спинку трона, принц Афран.

Мэгги почувствовала, что Сиан осталась у входа, и, не позволяя волнению вернуться, приблизилась к подножию трона, где снова опустилась в реверансе.

– Как давно вы в столице, леди Магарет? – спросил король очень ласково.

– Два месяца, ваше величество, – ответила Мэгги так, как было давно решено.

– Лорд Кэнт напрасно скрывал вас в провинции, – заметил король.

– Да, это преступление – прятать подобный цветок в глуши, – низким, немного насмешливым голосом прибавила верховная ведьма. – Как вам столица?

Мэгги отважилась посмотреть на ведьму, едва сдерживая бешено застучавшее сердце. Эта женщина говорила с ней, смотрела на неё – и почему-то это казалось куда более важным, чем внимание короля.

– Очень нравится, леди Майла, – с трудом выговорила Мэгг.

Ведьма прищурилась.

– Вы, пожалуй, дочь леди Эни, жены некоего господина Тука, адвоката?

– Простите, ваша милость, я дочь леди Диары, жены младшего сына лорда…

– А, – прервала её леди Майла, – действительно, я о них забыла. Сочувствую вашей утрате.

Мэгг поблагодарила, как полагается, и на этом разговор был окончен. Ей пожелали наслаждаться пребыванием при дворе, и Мэгг осторожно спиной отошла к толпе, а в зал пригласили следующую девушку.

Представление длилось ещё около часа, но гости не проявляли никаких признаков скуки или усталости – напротив, каждого входящего, девушку или юношу, внимательно разглядывали и шёпотом обсуждали. Госпожа Сиан, пробившаяся к Мэгг через толпу, объяснила, что многие высматривают потенциальных невест и женихов своим родственникам, а то и себе.

Мэгг разглядывать дебютантов было скучновато, так что она на время ушла в свои мысли и вздрогнула, когда вдруг оркестр заиграл фанфары. Король встал с трона и раскинул руки. Мэгг охватило странное волнение, птицы на потолке ожили и защебетали, и все гости как один запрокинули головы вверх – и вовремя. Облака, изображённые на плафоне, расступились, и в вышине божественным светом засияло Око Всевышнего. Полилась нежная, светлая музыка, от которой захотелось заплакать, и в неё удивительно стройно вплёлся голос его величества.

– Восславим же здесь, собравшись вместе, милость Всевышнего, даровавшего нам благо в уходящем году.

– Слава Всевышнему! – отозвались гости, и Мэгг вместе с ними.

– Восславим короля Эйриха Четвёртого, милостью Всевышнего, короля Стении! – проговорил звонко принц Афран.

– Слава королю Эйриху!

– Восславим наследного принца Афрана, дарованного Стении Всевышним! – сказала леди Майла.

– Слава принцу Афрану! – губы Мэгг выговаривали эти слова как будто сами, а её сердце бешено колотилось.

– Восславим силу магии, оберегающую Стению милостью Всевышнего! – произнёс король.

– Слава верховной ведьме!

– Да будет новый год благополучным для Стении и для каждого из моих подданных!

– Ура! – разнеслось по залу, ударилось в потолок, отдалось в каждом сердце.

– Бал в честь наступающего года открывает его величество Эйрих Четвёртый, – произнёс распорядитель, – и верховная ведьма Стении, её милость леди Майла.

И действительно, король встал, подал руку ведьме и вывел её в середину зала. Раздались первые звуки уже знакомой Мэгг королевской паваны.

Бал начался.

В какой момент рядом оказался милорд Эскот? Мэгг не поняла, просто вдруг услышала рядом его голос, обернулась и покраснела от смущения, увидев в его глазах ничем неприкрытый восторг.