Изъян в сказке: бродяжка - страница 9

Мимо прошёл слуга с подносом, уставленным высокими бокалами с вином и блюдами с какой-то снедью, но госпожа Сиан тут же сказала Мэгг, чтобы та и не думала засматриваться на еду и закуски.

– Это замужние, вдовые и старые девы могут лопать, сколько им захочется, – она выпрямилась, демонстрируя свой громадный бюст, которому позавидовала бы иная молочница, и весьма объёмный живот. – А вы, дорогая, девушка на выданье, так что вам об этом и думать нельзя.

– Что же, – хмыкнула Мэгг, – женихи разбегутся, узнав, что девушка может есть, как все прочие?

А про себя добавила: «И не только есть, но и испражняться, и даже ветры пускать», – и ей это показалось очень забавным. Она подумала, что обязательно расскажет об этом Рею, когда вернётся к нему.

– Мы поговорим об этом позже, – угрожающе пообещала госпожа Сиан и тут же заулыбалась – к ним подошли сразу трое.

Главе семьи, высокому и очень худому мужчине в чуть коротковатых панталонах, могло быть и сорок, и шестьдесят. Волосы у него были совершенно поседели, как и торчащая вперёд узкая бородка, но морщин почти не было, только лоб перерезала длинная складка, да у губ лежали глубокие угрюмые тени. Его жена – маленькая и немного испуганная, напомнила Мэгг монашку из храма Серых сестёр. Их дочка, надменная, но красивая девица, Мэгг не понравилась совершенно.

– Лорд Кэнт, – произнёс глава семьи и первым отвесил поклон.

– Лорд Трил, – и далее повторилась церемония приветствий и знакомства, в точности похожая на знакомство с лордом Харроу, с той лишь разницей, что Мэгг не просили оставить танец.

Зато дочка Трила, леди Элиз, нарочито заботливо спросила:

– Вы впервые оставили деревню и попали в общество?

Ответить Мэгг не успела, потому что неожиданно все голоса стихли, музыка прервалась. Тяжёлые двери бального зала вновь распахнулись, и вошла самая прекрасная женщина, которую Мэгг когда-либо видела в своей жизни.

Возможно, Рей и сумел бы воспеть её красоту в песнях и стихах, но Мэгг могла только заворожённо смотреть, как она идет по залу, не удивляясь тому, что гости расступаются и дают ей дорогу. У неё было совсем простое тёмное платье без кружев и пышных юбок, но сама она как будто сияла, а пышная копна рыжих кудрей, не сколотая никакими украшениями и не убранная ни в какую прическу, напоминала застывшее пламя, готовое вот-вот разгореться снова.

Мэгг моргнула, потом ещё раз, но женщина никуда не исчезала, она не была видением. Более того, она шла не одна, а опираясь на руку молодого человека, и что-то говорила ему. Мэгг видела, как она поворачивает голову, как вспыхивают огненные локоны.

– Какая она красивая, – прошептала она, не в силах сдержать восторга.

– Рыжая сука, – так же шёпотом произнес Кэнт, и Мэгг дернулась.

Ей показалось кощунством оскорблять эту женщину, даже думать о ней плохо. Она была совершенством – и те, кто смел говорить о ней мерзости, просто жалкие завистники.

Женщина дошла до середины зала, обернулась к гостям и отпустила руку спутника. Церемониймейстер от двери торжественно объявил:

– Его высочество наследный принц Стении Афран и её милость верховная ведьма Стении леди Майла.

Мужчины тут же замерли в низких поклонах, а женщины присели в реверансах. Мэгги последовала общему примеру, а про себя подумала, едва справляясь с волнением, что не ошиблась, решив, что эта женщина – необыкновенная.

Верховная ведьма – та самая, которая спасает страну от засух и ливней, которая одним движением руки унимает нашествие саранчи, останавливает чуму и мор. Рей редко говорил о ведьмах, зато про них часто болтали случайные попутчики или циркачи. Иногда кто-нибудь, молодой клоун или студент говорил то же, что лорд Кэнт, мол, эта рыжая сука… Но тут же получал подзатыльник от старших, будь то хозяин цирка Сэм или владелец зверинца Ричи, или управляющий певучего дома Арни, или кто-то из их людей. «Молод ещё, – говорили они, – про её милость языком трепать. Поди, останови град на Юге, опосля и ругайся».

– Высокочтимые лорды и леди, – сказал звонким голосом принц, выдернув Мэгг из воспоминаний, – я рад приветствовать вас на балу в городской ратуше, который предваряет череду больших и малых балов и празднеств по случаю Дня конца года. Что бы ни было печального в уходящем году, отриньте это, а с собой забирайте только смех, радость и благополучие. Да хранит нас Всевышний!