К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 08.12.2009 - страница 20

После того как Зюганов, выиграв президентские выборы в 1996 году, отказался по сути от власти, испугавшись ответной реакции проигравших и побоявшись взять на себя ответственность за судьбу страны, власть поняла – с этим якобы оппозиционным руководством КПРФ можно делать что угодно, Разочарование, упадок, пессимизм стали быстро распространяться как среди членов компартии, так и ей сочувствующих. Что там говорить – численность КПРФ сократилась за последние восемь лет минимум в три раза, и этот процесс продолжается. На октябрьском пленуме даже привыкший к краснобайству о каких-то «успехах» Зюганов вынужден был признать, что численность партии за год сократилась на полторы тысячи человек. Что и неудивительно: партия держится фактически на ностальгических настроениях старшего поколения, убывающего с каждым годом. Реальной работы в производственных коллективах, широких слоях населения, среди молодежи не ведется, теоретический и идеологический арсенал партии сводится к крикливым обличениям и убогим агиткам позднебрежневского времени, за рамки которых по сути не выходит и заезженная публичная риторика самого Председателя ЦК КПРФ. Снижение популярности партии показали и последние муниципальные выборы. При всех подтасовках и фальсификациях в Москве, например, компартия все равно получила меньше голосов, чем на предыдущих выборах, хотя, казалось, в условиях кризиса коммунистам гарантировалась существенная прибавка.

Так что напрасно Зюганов надеется, что Медведев начнет опираться на«альтернативные общественные силы» во главе с КПРФ. Кремлевские «прагматики» действительно не способны решить ни одной жизненно важной для страны проблемы. Но в своих действиях они считаются только с реальной силой. А не с заискивающими перед властью партийными лидерами, теряющими последние остатки доверия и уважения даже среди своих сторонников. Таких лидеров нынешняя власть готова лишь подмять под себя и использовать в своих целях. Что, кстати, и происходит.

В.Н. ДОБРОВ

(Продолжение. Начало в №№27-28)

Про кого и когда сказано следующее? И кем? «И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!..»

Недоучки могут счесть, что имеются в виду животные-кровососы типа дерипаски-керимова… А автор – некий упертый русский фашист… Тем более вон что он говорит дальше: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»

Ан нет. С этими словами обратился 7 ноября 1941 года к многонациональной спайке народов СССР «дурак», «параноик» И.В. Сталин. И никто из советских бойцов не счел себя униженным «по национальному признаку»: ни узбек, ни киргиз… А до этого он, «мракобес», говорил, что огромную помощь братским народам в советских республиках в деле их хозяйственного и культурного подъема оказал великий русский народ – и никого это не коробило. Так как было правдой. К примеру, в Казахстане при царизме не было почти никакой промышленности, а к концу второй пятилетки русские инженеры, техники, руководители строек сумели, вовлекая в дело казахов, поднять удельный вес промышленной продукции до 56,8 процентов всей продукции народного хозяйства республики. В основном «русские шовинисты» вычерчивали, просчитывали будущую систему орошения во всех среднеазиатских республиках и руководили ее строительством. Факт: за годы только «сталинского мракобесного режима» средств на это пошло в сорок раз больше, чем за все 60 лет «процветания» при царизме. В результате истинно культурной революции к началу войны с немецкими «освободителями» только в одной, когда-то тотально неграмотной Киргизии (98–99,5 процентов не умело ни писать, ни читать) средних школ открылось больше, чем их было в сельской местности во всей России до революции.