К чертовой бабушке - страница 2
– Я вчера с вечера положила их в своей комнате в сервант, под блюдце. Ну а сегодня утром пошла на рынок, а их взять забыла! Представляешь, никогда не забывала, всегда с собой брала – считала, что так надежнее, и вот на тебе! Прибегаю в обед – а их нет! Я первым делом к бабке – кто приходил? Говорит, никто. Тогда я ее пытать начинаю, предполагаю, мол, может, вы перепутали что, подумали, что это какие-то ваши облигации или еще какие-то бумаги и по ошибке убрали? Нет, стоит на своем! Я пошла кофе выпила, покурила, чтобы успокоиться немного, и снова к ней. Говорю уж нарочно – Мария Афанасьевна, это же не совсем деньги, это типа как облигации, с ними просто так в магазин не пойдешь, их сначала обменять нужно… Это я на случай, что, может быть, она подумает, куда ей на самом деле с ними идти – дальше калитки она со своей палкой выйти не может и, может, подбросит их.
– А ты уверена, что это бабка? – уточнила Эвелина.
Татьяна снова вздохнула и развела руками.
– С одной стороны, вроде бы уверена. Потому что просто больше некому! Ну посуди сама, раз не приходил никто? А с другой… Она же кричит – до седых волос дожила, копейки чужой не брала! Волей-неволей задумаешься – действительно, старый человек, интеллигентный, войну пережила… А теперь воровством заниматься?
– А почему ты говоришь насчет подбросить? – поинтересовалась Эвелина.
– Да просто было несколько случаев, – несколько замявшись, ответила Татьяна. – Я, правда, тогда не была уверена. Понимаешь, один раз из кошелька пропало сто рублей. Он лежал на столе, в доме были только мы двое, а она заходила ко мне в комнату телевизор посмотреть. Потом я сунулась в кошелек, а там ста рублей не хватает. Я у нее спросила, она говорит – не брала, ничего не знаю, это ты что-то сама перепутала и все такое. А через час смотрю – они на полу лежат, сто рублей. Я думаю, что она испугалась и подкинула.
– Почему?
– Она сама мне их показала. Позвала и говорит – вот, на меня грешишь, а сама деньги раскидываешь!
– Послушай, Таня, но ведь это нельзя так оставлять! – взволнованно всплеснула руками Эвелина. – Шутка ли – тысяча восемьсот евро! Я прямо не знаю, что бы со мной было, если бы у меня столько украли!
Эвелина тут же поплевала через левое плечо и хотела постучать по дереву, но трельяж весь был заставлен баночками и флакончиками, и она постучала по деревянной рукоятке расчески.
– А что сделаешь? – уныло развела руками Гриценко. – Не станешь же ее к стенке приперать! Не пойман – не вор…
Эвелина в волнении выключила фен и принялась расчесывать и укладывать свои волосы. Покончив с ними, она подошла к Татьяне:
– Ну, давай теперь твоими руками займемся!
И энергично принялась втирать ей в кожу вокруг ногтей крем. Татьяна как-то покорно подставила свои руки.
– Ну ты мне расскажи, что у тебя-то нового, – попросила она. – А что мы все о моих проблемах…
– Ой, ну что у меня… – захихикала Эвелина и с гордостью продолжила: – У меня новый кавалер.
– Это заметно, ты прямо цветешь вся…
Эвелина расцвела еще больше, щеки у нее раскраснелись, и она принялась описывать своего поклонника, на все лады расхваливая его достоинства.
– Я как раз к встрече с ним готовлюсь, – понизив голос, многозначительно добавила она и вдруг хлопнула себя по бедрам, держа в руке пилочку для ногтей. – Таня! Слушай, что я придумала! Мы вместе поедем к этой твоей бабке. При Анатолии она не будет так ухариться! Он сумеет с ней поговорить, она испугается и выложит деньги, вот посмотришь!
– Да что же, мы поедем бабку пугать? – нахмурилась Татьяна. – Нет, так не годится.
– Да не пугать! – окрыленная своей идеей, заторопилась Эвелина. – А просто поговорить. Одно дело, когда ты на нее напираешь, а другое – когда еще и посторонние люди, один из которых мужчина, да еще такой представительный!
– Ой, ты не знаешь Марию Афанасьевну, – покачала головой Татьяна. – Она же весь двор на уши поднимет, всех в заступники позовет, а меня еще и в вымогательстве обвинят! Нет, не нравится мне твоя затея.
– Ну а что ты собираешься делать? – Эвелина всплеснула руками. – Хочешь без денег остаться? В милицию пойдешь?