К чертовой бабушке - страница 4

Впереди шла Татьяна, за ней Эвелина, замыкал процессию Анатолий, который явился сюда в качестве молчаливого, монументально выглядящего пугала. Такая роль ему отводилась изначально – мол, не отдашь деньги миром, старуха, пеняй на себя – тобой займется вот этот основательный мужчина, почти что «настоящий полковник».

Татьяна завернула за угол дома, стоявшего в глубине двора, и вскоре уже стучала в окно Марии Афанасьевны.

«Даже и звонка нет», – можно было прочитать на личике Эвелины Горской, которая с еще большим скепсисом, чем немногим ранее голубую калитку, осматривала теперь низенькую деревянную дверцу Марии Афанасьевны. Скепсис проявил и Анатолий, только в его взгляде читалось другое: «Ну кто же хранит большие деньги в таком ненадежном жилище?»

Поскольку признаков жизни за дверью не проявлялось, Татьяна повторила стук. Наконец раздался скрипучий голос, прозвучавший с неким визгливым вызовом:

– К-кто там?

– Это я, – ответила Татьяна.

– К-кто я? – не сдавался голос.

– Я, Мария Афанасьевна, это я, Татьяна…

За дверью раздался протяжный выдох.

– Вот что… Таня… – с паузами выдохнул старушечий голос. – Уезжайте поскорее домой… А у меня ничего нет.

– Что значит – ничего нет, Мария Афанасьевна? – спокойно осведомилась Татьяна.

– Нет у меня… твоих денег! Нет!

Голос за дверью по-прежнему оставался лишь голосом, и момент знакомства Марии Афанасьевны с Эвелиной и ее другом затягивался.

– Так, а Павлик где? – обеспокоенно спросила Татьяна.

– Ушел куда-то гулять, так что жди его во дворе, – предложила хозяйка.

– Это что еще за новости? – возмутилась Татьяна. – У меня вещи там, мне их собрать перед поездом нужно!

– Вот перед поездом и соберешь, – заявила старушка.

– Мария Афанасьевна, откройте, нам надо поговорить, – решительно стояла на своем Татьяна.

– О чем говорить? – старушка произнесла этот вопрос патетически, будто стояла на сцене и вопрошала: «А судьи кто?»

– Да что ты с ней разговариваешь? – нахмурила брови Эвелина. – Вон через окно сейчас Толик залезет, и все!

За дверью повисла напряженная тишина. Потом Мария Афанасьевна с дрожью в голосе спросила:

– Кто там с тобой пришел?

– Это моя подруга, – по-прежнему хранила спокойствие Татьяна.

– Кого ты привела? – интонация Марии Афанасьевны перешла почти на визг.

– Мою подругу, мы с ней вместе поищем деньги.

– Никого мне не надо! – стукнула о пол старушка своей палкой. – Еще чего… Я говорю – уезжайте, у меня нету ваших денег!

– Бабуль, давай открой дверь, поговорим по-нормальному. – Анатолий почувствовал, что пришла пора ему вмешаться, и он сделал это.

За дверью, видно, совсем перепугались. Об этом можно было судить по вновь воцарившемуся напряженному молчанию.

– Кто это? – наконец почти что прошептала Мария Афанасьевна.

– Мы ничего вам не сделаем, – продолжал увещевать Анатолий. – Поговорить просто хотим, и все.

– Вы кто?

– Меня зовут Анатолий, я даже к окну могу подойти, чтобы вы посмотрели на меня.

И Анатолий шагнул к окну, затянутому мелкой сеточкой, как обычно бывает на дачных верандах, представая таким образом перед находившейся в сенях Марией Афанасьевной в полной красе.

Та осторожно выглянула и всмотрелась в Анатолия. Тем временем Эвелина, понизив голос, проговорила Татьяне:

– Чего ты с ней возишься?

Та неопределенно пожала плечами, как бы говоря, что все же пятнадцать лет ездили и агрессивно наезжать вроде как неудобно.

Тем временем Мария Афанасьевна через стекло веранды начала переговоры с Анатолием. Тот совершенно спокойно отвечал на вопросы старушки, что-то объяснял ей, и через минуту она с кряхтеньем и паузами начала открывать дверь. Вскоре она была распахнута, но для того чтобы войти, нужно было еще слегка приподнять ее – дверь села и открывалась не полностью. Этот момент еще более поверг впечатлительную Эвелину Горскую в уныние. Она все меньше и меньше понимала свою клиентку из Харькова.

Но это было не самое главное испытание, уготованное дизайнеру причесок в этот день. Следующим стал кислый, неприятный запах, который стоял внутри дома Марии Афанасьевны. Природу этого запаха с ходу установить было сложно – тут и протухшие овощи, и забродившие соленья… А еще в «букете ароматов» можно было уловить нечто похожее на аммиак. А по-русски говоря, пахло человеческими выделениями.