К новому берегу - страница 43

Кристина быстро старилась и с каждым днем становилась бледнее и слабее; потух блеск ее ласковых глаз, согнулся стройный стан, преждевременный иней упал на густые волосы. Жизнь еще не была прожита, а неотвратимый вечер уже простер над нею свою тень. Никто этого не хотел понимать… Понимала только она сама. Чувствуя, что конец ее жизненного пути близок, Кристина неустанно думала о том, что станет с детьми, когда ее не будет.

Будущей осенью Анныня должна была пойти в школу. Мать уже научила ее читать и писать. В шесть лет Анныня знала таблицу умножения лучше Бруно, с которым занималась бабка, а иногда и отец. Когда Анныня выучила всю азбуку, книжка перешла к Жану. Кристина в последнюю зиму научила читать и сына.

Весною Кристина стала кашлять кровью. Врач, к которому Антон повез после Юрьева дня жену, советовал отправить Кристину в санаторий.

— А если это не по карману, то во всяком случае освободите ее от тяжелых работ, больной надо отдыхать, хорошо питаться, — сказал врач. — Я надеюсь, что вы это понимаете и послушаетесь моих советов.

Антон и Кристина обещали следовать советам уважаемого лекаря. Но о санатории нечего было и думать, — средс1ва Пацеплиса не позволяли таких больших расходов. Чтобы хоть немного облегчить Кристине жизнь, следовало нанять работницу. Это тоже требовало денег: до сих пор Сурумы привыкли обходиться без батраков. На это лето не взяли даже пастуха, так как, по общему мнению, Анна уже подросла и могла пасти коров, — неужели семилетний ребенок не сумеет приглядеть за таким небольшим стадом?

Вернувшись от врача, Кристина снова стала доить коров, кормить свиней и одна управляться по дому. Два раза в месяц она стирала белье, а когда наступал субботний вечер, кроме нее, некому было истопить баню. Старый Сурум все жаловался на ломоту в костях, а свекровь ухаживала за Бруно и хранила ключи от дома, клети и погреба, — нельзя же было требовать, чтобы она разрывалась на части.

Так продолжалось до Янова дня.[11] В это утро Кристина не смогла подняться с постели, и вся семья осталась без завтрака. Теперь Антон понял, что без наемной работницы не обойтись. Он запряг лошадь и поехал к Кикрейзисам. Вечером он привез пожилую женщину, жившую у Кикрейзисов на правах дальней родственницы.

Пригнав в обед стадо, маленькая Анна все время сидела возле больной матери. В хорошую погоду мать и дочь выходили из избы, садились на скамью под куст сирени и смотрели, как наседка с цыплятами ходит по зарослям крапивы, как ползет пчела по цветку, собирая дань. Иногда к ним присоединялся Жан, но старая Сурумиене тут же прогоняла его, боясь, что Кристина заразит мальчика. Кристина и сама не забывала об этом и, как бы ни рвалось сердце к Анне, не позволяла дочке слишком близко подходить к себе. За последнее время она ни разу не поцеловала ее, не прижала к груди.

Однажды вечером, пригнав домой скотину, Анна увидела во дворе много незнакомых мужчин, — они разговаривали с отцом. Только одного из них, черноусого Клугу, знала она, остальные были чужие. Загнав скотину в хлев, она налила в шайку воды, присела на колоду у кучи хвороста и стала чистить постолы.

— Если мы будем сидеть сложа руки, лет через десять Змеиное болото нас всех затопит, — горячо говорил Клуга. — Половина моей земли уже сейчас заболочена.

— А разве у меня лучше? — добавил другой. — С каждым годом урожай все меньше. Скоро нечем будет кормить семью, а чем платить налоги и долги в банк? В один прекрасный день пустят с молотка.

— Я разве что говорю… — задумчиво протянул Антон Пацеплис. — Но что мы можем предпринять? Это огромная работа. Кто может ее осилить, и где нам взять деньги на мелиорацию? Влезать в новые долги? Я и от старых задыхаюсь.

— Но ведь это окупится! — воскликнул Клуга. — В несколько лет мы вернем с лихвой затраченные средства и труды. Без пота и жертв такие дела никогда не делались. Надо только, чтобы все этого захотели. Ну, подумайте сами: когда осушим болото, на наших лугах вырастет такой клевер, что его не скосить, а на самом болоте посеем хлеб, разведем сады. Сейчас здесь от одних комаров нет никакого спасения.