К победным рассветам - страница 10

Высота более двух тысяч метров. Ложимся на боевой курс. Командир корабля с большой точностью выдерживает заданные параметры: высоту, скорость, курс. Внезапно перед нами встает огненная стена: рвутся снаряды, разбрасывая вокруг тысячи осколков. А каждому из нас достаточно и одного. Трудно не замечать смертельной опасности, если она рядом, но маневрировать на боевом курсе уже нельзя — бомбы пойдут мимо цели. Точку прицеливания выбираю без особого труда: там, на земле, уже пылают самолеты и аэродромные сооружения.

Как-то неожиданно колючий ярко-желтый сноп света вырвался из темноты и вонзился в самолет, ударив по глазам. Скользнув в сторону, он снова вернулся и остановился как вкопанный, словно щупальцами вцепившись в нашу машину. А еще через мгновение вокруг нас скрестилось несколько ослепительно голубых мечей прожекторов. Мы в светящемся поле. Самолет судорожно вздрагивает от близких разрывов. Семенов ведет машину сквозь зенитный огонь, я не отрываю взгляда от сетки прицела и в нужный момент сбрасываю два РРАБа. Это продолговатые металлические, самооткрывающиеся на высоте кассеты, начиненные мелкими бомбами. Они подвешивались снаружи между стойками шасси. Для врага такой сюрприз малоприятен.

Освободившаяся от наружной подвески машина стала более послушной, заметно прибавила скорость. Ведь не зря летчики не любили брать тупоносые РРАБы: от большого лобового сопротивления самолет недобирал скорость, становился вялым в управлении, трудно взлетал, плохо набирал высоту. По законам справедливости в полку был установлен строгий порядок: молодым, малоопытным экипажам РРАБы не подвешивать, остальным приходилось брать их обязательно в порядке очередности.

Маневрируя, уходим из зоны зенитного обстрела, вырываемся из цепких лап прожекторов. Заходим на цель вторично, чтобы сбросить бомбы внутренней подвески. От фугасок и зажигалок на аэродроме вспыхнул пожар, успеваем заметить сильный взрыв. Теперь цель напоминает гигантский костер.

Не успели отвернуть от аэродрома, как нашу машину прошила пулеметная очередь. Неужели немцы вызвали истребителей? А может, это с земли бьют зенитные пулеметы? На левом моторе появилось пламя. Семенов резким движением рулей бросил бомбардировщик с разворотом вниз, чтобы оторваться от противника. Пламя удалось сбить, но самолет с неработающим мотором начал терять высоту и скорость.

С большим трудом на израненной машине мы все же дотянули до своего аэродрома.

— Так держать» Иван! Для первого ночного вылета хорошо, — сказал Семенов, крепко пожимая мне руку.

По данным воздушной разведки, на аэродроме было уничтожено свыше 30 самолетов. За успешное выполнение этого задания все участвовавшие в налете экипажи получили благодарность Верховного Главнокомандующего.

После этой памятной ночи я был включен в постоянный боевой расчет. Моим командиром стал Михаил Тимошин — смуглый, среднего роста капитан, считавшийся в полку опытным летчиком. Аккуратный и подтянутый стрелок-радист старший сержант Петр Литвиненко тоже уже имел фронтовую закалку. Оба участвовали в боях с белофиннами. В нашем полку они уже совершили более десяти боевых вылетов, имели даже несколько побед в схватках с вражескими истребителями. Воздушный стрелок Саша Смирнов обладал завидным здоровьем, хорошей боевой выучкой.

До недавнего времени штурманом в экипаже Тимошина был мой однокашник по Краснодарскому училищу лейтенант Семен Спивак. Он показал себя смелым и знающим специалистом. Однако в последнем боевом вылете с ним случилась беда. Самолет Тимошина был подбит. Спивак покинул горящую машину, но в воздухе его прошила пулеметная очередь, выпущенная фашистским истребителем. С перебитыми ногами Спивак приземлился в стане врага. Через несколько дней нам стало известно, что истекающий кровью штурман забаррикадировался в подвале. Ему ничего не оставалось, как отдать жизнь подороже. Меткими выстрелами из пистолета он уложил трех фашистов. Но силы были неравные. Видя, что советского летчика живым не взять, немцы забросали убежище гранатами.

Так, предпочтя честную смерть позорному плену, геройски закончил свою недолгую жизнь отважный штурман лейтенант Семен Спивак. Теперь мне предстояло занять место товарища и друга. Это обязывало ко многому.