К вопросу о троцкизме - страница 15

(новой демократии — прим. SM). Говоря о революционной ситуации и задачах партии, они продолжали выпячивать формулу о наличии „революционного подъёма“ во всём Китае и о «наступательной линии» партии в масштабе всей страны и считали, что так называемая „непосредственная революционная ситуация“ скоро охватит одну или несколько важнейших провинций с крупнейшими городами. Исходя из своих левацких взглядов, они выступали с клеветническими заявлениями, будто в то время в Китае ещё не было „подлинных“ Красной армии и власти Собраний рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, и особенно настойчиво подчёркивали, будто основной опасностью в партии являлись в то время, как они это называли, „правый оппортунизм“, „оппортунизм в практической работе“ и „кулацкая линия“. В организационном отношении представители этой новой „лево“-уклонистской линии нарушали партийную дисциплину, отказывались от поручаемой им работы и, сгруппировав вокруг себя часть членов партии, занялись порочной, сектантской деятельностью, направленной против Центрального Комитета; став на неправильный путь, они призывали членов партии к созданию временных центральных руководящих органов партии, требовали, чтобы „боевые кадры“, „активно поддерживающие и проводящие в жизнь“ их линию, „реорганизовали и пополнили руководящие органы всех ступеней“ и т. д.; в результате в партии назрел серьёзный кризис. Таким образом, хотя представители новой „лево“-уклонистской линии и не настаивали на организации восстаний в крупных городах и одно время не настаивали на стягивании сил Красной армии для наступления на крупные города, однако, если говорить об этой линии в целом, то по сравнению с лилисаневской левацкой линией она проводилась ещё решительнее и напористее, была более „теоретически обоснована“ и более чётко оформлена…

Начатое японскими империалистами 18 сентября 1931 года наступление на Китай вызвало новый подъём национального и демократического движения во всей стране. Новый Центральный Комитет с самого начала дал совершенно ошибочную оценку ситуации, сложившейся в результате этих событий. Он слишком переоценил размеры кризиса гоминдановского режима и роста революционных сил в стране, пренебрёг ростом национальных противоречий между Китаем и Японией после 18 сентября 1931 года и демократическими требованиями промежуточных слоёв, настаивавших на сопротивлении японской агрессии; новый Центральный Комитет упорно утверждал, что империалистическая Япония и другие империалистические страны поведут совместное наступление на Советский Союз, что империалисты различных стран и все контрреволюционные и даже промежуточные группы в Китае начнут совместное наступление на китайскую революцию и что промежуточные группы являются „самыми опасными врагами китайской революции“.

…Пленум (пятый — прим. SM) снова стал на точку зрения лилисаневской линии, заявляя, что „когда мы распространим рабоче-крестьянскую демократическую революцию на важнейшие части Китая, тогда осуществление социалистической революции станет основной задачей коммунистической партии, и только на этой основе Китай сможет объединиться, а китайский народ — добиться национального освобождения“ и т. д. …

Самым пагубным последствием проведения третьей „лево“-уклонистской линии на территории революционных опорных баз было поражение, понесённое в военных действиях по отражению пятого „похода“ в районе, где находился Центральный Комитет, и отход оттуда главных сил Красной армии. Представители „лево“-уклонистской линии во время военных действий при отходе из Цзянси и во время Великого похода снова допустили ошибку, выразившуюся в установке на бегство, и это привело к новым потерям в Красной армии».