Кабинет-министр Артемий Волынский - страница 14
Старшей сестре, кривобокой косоглазой Катерине, дорога давалась легко. Она то распахивала мягкую дверцу кареты и подолгу бездумно болтала и без умолку хохотала с сопровождавшими экипаж царицы конными придворными, бросая косящие взгляды, то бросалась плашмя на тёплое належанное место и вся изгибалась в сладкой истоме. Тяжело стонавшая и охавшая мать, царица Прасковья, поджимала губы и строго-угрюмо шептала:
— Потаскушка...
Но и угрюмый взгляд, и поджатые губы были более чем напускные. Прасковья любила свою старшенькую больше всех остальных дочерей, всё прощала Катюшке за её весёлость, ласковость, за развязность и легкомыслие. Катерина с любым находила общий язык, а взрывы её серебристого смеха заставляли и собеседников смеяться любому пустяку. И хоть она косила голубым своим глазом, а он всё равно сверкал живостью и задором.
Прасковья переводила взгляд на младшенькую, и печалилось её сердце: вот уж выдалась вся в законного мужа — царя Ивана. Вечно она стонет и охает, вечно у неё что-то болит. Вот и теперь болезненной гримасой искривляется её бледненькое тощенькое лицо, все зубы ноют от волнения и страха перед новым местом жительства.
Ах, как летела Прасковья тогда на встречу с царём, выбиравшим себе жену среди самых родовитых и знатных, красивых да пригожих девушек Московского царства! Мечтала, что выберет её, но даже в мечтах не представляла себе царя...
А был он слабоумный да болезненный, и при нём, как первом из царей, да при втором, Петре, состояла правительница Софья, их старшая сестра. Но видела Софья, что смышлёный и резвый Пётр скоро опередит в развитии своих младших братьев и сестёр и тогда туго придётся ей. Мечтала удержать в руках власть ещё долго и решила, по совету дружка своего милого Голицына, женить Ивана как можно скорее, пока не помер, да при наследнике его остаться правительницей. Будет у Ивана сын — будет наследник престола, а тогда можно и избавиться от Петра. При слабоумном отце да малолетке-сыне на много лет встанет у кормила Софья...
В великом запустении держала она мачеху — вторую жену отца Алексея Михайловича, Наталью Кирилловну Нарышкину, вместе с сыном. В Преображенское, где жили мать с сыном, отпускалось содержание, скудное до того, что молодая вдова-мачеха едва сводила концы с концами. И Софья люто ненавидела Наталью Кирилловну за то, что родила царю крепкого да рослого, смышлёного да сильного мальчишку-наследника. А Иван без посторонней помощи не мог и ложки ко рту поднести, сосал палец до пятнадцати лет и мог наделать под себя, не стесняясь ничьего присутствия. Что и говорить, слабоумный был Иван.
Но молодая жена могла понести от него, родить наследника. На этом и строился расчёт Софьи.
Свезли со всех концов царства в Москву самых красивых и родовитых девушек, разместили в спальных палатах по одной да и оставили ночевать, чтобы сонную мог присмотреть себе царь. Софья ходила с Иваном по палатам. Но Иван никакого интереса к спящим девушкам не проявлял и едва держался на тонких рахитичных ногах.
Одна, другая палата... Спят царёвы невесты, разметались во сне, видны все их прелести, но царю Ивану даже ходить по спальням не хочется: не соображает ничего.
В третьей палате Софья остановилась: все девушки хороши, что зря ноги бить! Так и стала Прасковья Салтыкова настоящей царской невестой, но зашлась от горя, когда увидела после свадьбы своего мужа-царя. И не радовало, что стала царицей, что пришлось сидеть на золотом троне, властвовать над людьми. Тянула Софья за руку Ивана, подводила к постели красавицы, но царь был равнодушен, то ковырял в носу, то сучил ногами, плашмя бросившись на пол.
И Софья решилась на крайнее средство. Приставила к царице постельничего, крепкого и высокого боярина Юшкова. И хоть редко посещал Иван свою жену — он жил в своей половине, она в своей, — но царица исправно приносила ему детей. Но к крайней горести Софьи, были это одни только девочки. Пять дочерей принесла Прасковья своему слабоумному мужу, три из них остались в живых...
Проникая в замыслы Софьи, и Наталья Кирилловна женила своего сына Петра семнадцати лет на Евдокии Лопухиной. И в первый же год Евдокия родила Петру первенца — Алексея.