Кадеты и юнкера - страница 13

Награждение Грекова медалью имело тем же летом неожиданное и забавное продолжение. Лагери корпуса находились верстах в пяти от Воронежа, в лесу, на берегу небольшой речки. Там в деревянных бараках жило ежегодно от июня до 15 августа около двух десятков кадет, не имевших почему-либо возможности провести летние каникулы дома.

В этом году вместе с другими остался в лагере кадет князь Шакро А., весёлый и милый грузин, на редкость компанейский парень и прекрасный, как и все кавказцы, товарищ. Хотя он был всего только в четвёртом классе, но, неоднократно «зимуя» в одном и том же классе, имел на лице уже густую, чёрную, как вороново крыло, растительность, выраставшую, по уверению кадет, через полчаса после бритья. Вместе с тем это был лихой кадетик, небольшого роста, но ловкий и прекрасно сложенный, обладавший весёлым и беззаботным характером. С ним дружил его земляк, отчаянный храбрец абхазец Костя Лакербай – на два года страше по классу и большой забавник.

И вот, скучая в лагере, за неимением других развлечений, оба друга решили разыграть сцену «спасения погибающих». Для этого Костя должен был изобразить во время купанья тонущего на глубоком месте, а Шакро «случайно» оказаться поблизости и вытащить погибающего. Всё было заранее условлено и уговорено. Согласно выработанному плану, Косте надлежало удрать из лагеря перед купаньем кадет и влезть в реку, а затем, как будто увлечённому течением, тонуть и взывать о спасении. Шакро же предстояло, также негласно выбравшись из лагеря, спрятаться в прибрежных кустах, а затем на призыв утопающего броситься в реку и вытащить Костю, когда его крики привлекут других кадет.

Блестяще задуманный план этот сорвался из-за Костиного ехидного поведения и вместо того, чтобы принести Шакро славу героя, сделал его объектом кадетской потехи. Не входя в воду, Костя с шумом бросил в воду большой камень и отчаянно закричал о помощи. Шакро, которому из-за кустов обрыва ничего не было видно, услышал крик и, как говорится, движимый лишь собственным мужеством и жаждой подвига, как лев ринулся со своего обрыва вниз головой одетым, но, зацепившись за сук, перевернулся в воздухе и, вместо спортивного «броса» позорно шлёпнулся в воду на глазах подходивших к месту происшествия кадет под командой дежурного офицера. Когда несчастный Шакро, мокрый и грязный, выбрался на берег, его встретил гомерический хохот товарищей, так как предатель Костя успел им уже рассказать всю историю. Под шумное веселье кадет бедный Шакро был прямо из реки отправлен офицером в лагерь под арест за «самовольную отлучку». Заключение это он разделил братски со своим другом-предателем. Всё лето потом кадетский лагерь шутил над этим приключением, а больше всех смеялся сам добродушный Шакро.

Прошло шесть лет и все участники этой детской истории: Греков, Шакро и Костя доказали на деле, что их детские стремления к подвигам, заложенные разумным воспитанием в родном корпусе, создали из них, мальчишек-забавников, истинных героев на поле чести.

Греков в рядах лейб-гвардии Атаманского полка, Шакро – драгун, а Лакербай в Черкесском полку Туземной дивизии показали себя на войне доблестными офицерами. Корнетом абхазской сотни Костя отличался исключительной храбростью даже среди своего бесстрашного народа. Во время конной атаки полка в Галиции, когда его сотня отходила на прежние позиции под ураганным огнём австрийцев, он заметил, что под одним из его товарищей убита лошадь. Лакербай немедленно повернул своего коня обратно и помчался на спасение товарища. Видя несущегося на них одинокого всадника, австрийцы сначала открыли ураганный огонь, а затем, прекратив стрельбу и поднявшись из окопов, с изумлением наблюдали непонятный им Костин манёвр. Подскакав к раненому, Лакербай поднял его на всём скаку к себе на седло и помчался обратно. Это было до такой степени смело и эффектно, что австрийцы вместо выстрелов проводили Костю громом рукоплесканий, а русские встретили его громовым «ура!»…

Судьба не простила Косте его постоянную игру со смертью на войне. Покрытый славой георгиевский кавалер, он был убит в 1916 году. Абхазцы свято чтили его память, как одного из своих национальных героев; милый Костя, без всякого сомнения, вполне заслужил эту честь своей беззаветной храбростью. Да будет земля ему пухом.