Как быть евреем - страница 16

Ю.Л. Не знаю, может, вы и правы… Но я не уверен, что способен что-то увидеть под углом «служения Б-гу». Мне хотелось бы быть похожим на еврея, говорящего: «Давайте сначала сделаем, а потом поймем», — но, честно говоря, как-то странно делать все эти вещи в Шабат, не решив прежде главных вопросов. Начать хотя бы с того, что в некоторых восточных философских системах и практиках вообще отсутствует понятие Б-га — в них больше говорится об «энергиях» и «изменениях»! И у меня создалось впечатление, что современная физика, странным образом, пришла к тем же заключениям. Все-таки современному человеку трудно представить себе бородатого старика на небесах, вершащего судьбы человечества…

Д.Д. Да ладно тебе!..

Ю.Л. Простите.

Д.Д. Дети и даже взрослые, которые в стороне ото всего этого, еще могут рассуждать подобным образом, но только потому, что ничего пока не поняли. Надо просто добраться до истины! В иудаизме понимание вырастает из некоей сознательно зафиксированной структуры, и это вполне резонно — по причинам, о которых я уже говорил. Так, в Торе несколько раз сказано о том, что надо «учиться бояться Б-га». На первый взгляд чрезвычайно странное положение, но оно повторяется четыре или пять раз. И каждый раз смысл один и тот же: надо учиться, а учеба заключается в исполнении предписаний Торы. Это и есть структура, о которой я говорил.

Ю.Л. Хорошо, но чтобы принять это за основу, надо поверить — или, по крайней мере, попытаться поверить в Б-га. Без этого ведь нельзя, не так ли?

Д.Д. Конечно.

Ю.Л. Но в этом-то и состоит проблема! Как человек заставит себя поверить, если у него отсутствует личный базис для веры?

Д.Д. Есть разные ответы на этот вопрос. Думаю, лучше и точнее всего будет ответить так: очень многое в человеческом сердце от нас сокрыто… Тебя заботит вера в Б-га? Так ты уже веришь в Б-га. Твоему сердцу это известно — поэтому ты ко мне и пришел. Но сейчас ты пытаешься выпутаться из сетей, борешься с тем миром, в котором нет Б-га, — так тебе внушали. Не надо ни с чем бороться. Оставь все как есть, про запас. Однажды тебе вновь предстоит со всем этим столкнуться. Но сейчас тебе просто надо войти внутрь, в маленький мир реальных вещей, и дать свободу своей душе. Только так ты поймешь, во что ты веришь и как именно тебе нужно поступать.

Ю.Л. И что же мне надо для этого сделать?

Д.Д. Я уже сказал: дай свободу своему сердцу и следуй за ним. Тогда тебя позовет путь нашей Алахи. Мудрецы очень хорошо это сформулировали: «Все в руках Б-жьих, кроме страха Б-жьего». Имеется в виду, что «страх Б-жий» — то есть вера в Б-га, желание служить Ему — в руках человека, который должен всего лишь освободить свое сердце, чтобы оно следовало этому желанию. Конечно, шаг этот нелегкий, он страшит тебя — тем более что ты не знаешь, куда пойдешь.

Ю.Л. Что вы имеете в виду?

Д.Д. То, что наши мудрецы называли «бременем царства Б-жьего» и обязанностью исполнять заповеди, невозможно понять заранее, до того, как сделаешь этот шаг. Ты ступаешь во тьме. Интересно, что Тора неоднократно повторяет: не важно, как человек был воспитан или подготовлен; реальность Б-жья всегда удивит его, даже ошеломит, когда он предстанет перед Б-гом.

Ю.Л. Как так?

Д.Д. В Торе, например, рассказывается: когда народ Израиля обратился к Б-гу и освободился от египетского рабства, египтяне преследовали их до самых берегов Красного моря. Море расступилось, и евреи чудесным образом спаслись. Так вот, комментируя этот рассказ, наши мудрецы заметили: самый меньший из нашего народа вознесся тогда на уровень общения с Б-гом, выше любого из пророков. На чем строится такое наблюдение? На том, что, оборачиваясь назад, на море, и вспоминая о спасении, люди говорят: «Это мой Б-г, и я восславлю Его». Или, по словам мудрецов, как если бы каждый еврей мог вдруг ощутить присутствие Б-га настолько близко, чтобы сказать: «Вот Он!»

Ю.Л. Это мне понятно.

Д.Д. Еще нет. Потому что полностью стих звучит так: «Это мой Б-г, и я восславлю Его, Б-г моего отца, и я буду превозносить Его». Этот момент был не только моментом близости к Б-гу, но и моментом признания. Конечно, евреи знали уже о «Б-ге моего отца», о своих предках и о том, как молились Б-гу Авраам, Ицхак и Яаков. Но все это оставалось — как и должно было быть — историей, рассказом. И только на Красном море они могли сказать, исходя из собственного жизненного опыта: «Это мой Б-г», а потом добавить, с изумлением узнав Его: «Б-г моего отца».