Как мы росли - страница 17
— Иди сюда, Наташа! — крикнул Чапурной и встал, уступая ей место.
— Садись! — сказал Потапов. — Всем места хватит.
И правда, потеснились и уселись все трое.
Наташа утирала концом платка мокрое лицо и никак не могла отдышаться. В волосах у неё серебрились маленькие, как бисер, капельки от растаявших снежинок.
— Боялась опоздать, всё бежала, — говорила Наташа. Она смотрела на Чапурного большими ввалившимися глазами и спрашивала: — Ну как там Федя мой?
— Цел твой Федя, сыт, здоров. Ты-то как?
— Что ж я… День и ночь на заводе. Домой-то и не хожу совсем, ноги вот опухают… Хлеба дают полфунта — да и то с мякиной. Бабам-то тяжело — работа незнакомая. Я уж их уговариваю: что ж теперь делать, если время такое трудное.
Потапыч слушал Наташу и одобрительно кивал головой. Они с Чапурным знали, что на том заводе, куда мобилизовали Наташу и других работниц, очень тяжело — завод военный.
— Нечего мне Феде-то послать, — сказала Наташа. — Ну ничего нет! — Она даже руками развела.
— А ничего ему и не нужно, — ответил ей Чапурной. — Ты там и другим матерям скажи — пусть работают спокойно.
— Алексеич человек заботливый, — вставил Потапов.
— Да это я знаю, — сказала Наташа и улыбнулась.
В зале было шумно. Собрание ещё не начиналось. И вдруг раздался чей-то звонкий голос:
— Ленин! Владимир Ильич Ленин!
Все встали.
— Ура! — закричали в зале. — Ленин! Владимир Ильич!
— Где, где? — спрашивала Наташа. Она ещё никогда не видала Ленина.
Привстав на цыпочки, Наташа смотрела на сцену, где за столом усаживались члены президиума.
— Да не туда ты глядишь! — сказал Чапурной. — Видишь, по лесенке поднимается, в кепочке.
И Наташа увидела Ленина.
А в зале гремело:
— Ура! Ура! Да здравствует Ильич! Ленин!
Владимир Ильич снял пальто, прошёл к трибуне и, не дождавшись тишины, громко сказал:
— Товарищи!
В зале смолкло.
— Товарищи! — повторил Ленин в наступившей тишине. — Революция переживает тяжёлые дни. Многие готовы впасть в уныние и разочарование…
Опершись обеими руками о трибуну, он наклонился вперёд, как бы вглядываясь в каждого, кто его слушал. Перед ним сидели рабочие, которые приходили в холодные цехи, но не пускали станков, потому что не было тока; крестьяне, которые в эту весну не собирались сеять, потому что не было семян; солдаты в шинелях, от которых ещё шёл сырой дух окопов. Да, видно, ещё не пришла пора снять шинели с плеч.
— Посмотрим на окружающее, — продолжал Владимир Ильич. — Если мы вспомним, что сделала революция за этот год, то ни у кого из нас, я уверен, не останется ни отчаяния, ни уныния.
Он особо подчеркнул: «я уверен».
Ленин говорил с людьми, с которыми вместе решает государственные дела, вместе несёт ответственность перед революцией.
— Да, враги идут с запада и востока, всё у нас разрушено. Но мы должны, мы будем защищать социалистическое отечество! Трудно! Но надо собрать все силы. Все силы!
— Все силы! — шепчет бескровными губами Наташа Перова.
— Надо соблюдать железную дисциплину, тогда мы сумеем удержаться и победить, — говорит Ленин.
И все, кто его слушает — и старый рабочий Потапов, и сиделка из больницы, и крестьянин, который видит Ленина впервые, и учитель из школы, и солдат, который завтра уходит на фронт, — все, все понимают: это они должны держаться в общем строю. Это они должны соблюдать железную дисциплину.
— Тогда мы победим всех империалистов и капиталистов!
И Ленин, заканчивая речь, резко взмахивает рукой, как бы подчёркивая жестом необходимость решительного удара, за которым последует победа.
— Ура! — раскатывается по залу, как гром. — Ура!
И вот торжественно зазвучал гимн. Депутаты рабочих и крестьян запели «Интернационал»:
Ленин стоял на трибуне и пел вместе со всеми. «Интернационал» звучал, как клятва: победить! Несмотря ни на что, победить!
Когда кончилось собрание, все провожали Ильича. Накинув на плечи пальто и держа в руках кепку, Ленин шёл по залу. Ему давали дорогу, расступались, и в то же время каждый старался быть к нему поближе.
Ильич пожимал руки знакомым товарищам. Приветствовал тех, кто не мог к нему пробраться. Он, видно, очень устал — лицо у него было бледное, под глазами морщинки.