Как Открывали Америку - страница 2
- Выходит, съесть могут и вас? - путём сложных логических ходов умозаключил Колумб.
- Меня нет! - быстро ответил Философ, покосившись на Стукача. - Я - табу, как все прочие диссиденты.
- Кто? - ослышался Колумб.
- Диссидентом у нас именуется личность, находящаяся в оппозиции к островному правительству.
- Вы только что утверждали, будто на вашем острове дышится необыкновенно вольготно, какая, в таком случае, оппозиция?
- Конструктивная. Когда всё о кей, хочется, чтобы было ещё океистей.
- А как к вам относится правительство?
- Без любви, но с уважением. Нас не едят без особых на то причин. Скажу больше, нас берегут, что приятно. А вот способ для этого избранный - ограничение свободы передвижения - приятен, но не очень. Стукача приставили...
Колумб и Стукач обменялись поклонами. Пока Философ философствовал, Стукач напряжённо следил, дабы в такой чрезвычайно насыщенной и острой беседе не затрагивались вопросы антиостровного содержания и не проскальзывали сведения, могущие подорвать островную безопасность.
- Странные у вас нравы, господа, - подытожил Колумб. - Но любопытные. Весьма. На обратном пути мы задержимся в этих краях подольше, с целью подробного с ними ознакомления. Не правда ли, замполит?
- Му-у... - послышалось в ответ. - Хрю-хрю...
После чего заместитель долго икал и ловил мутным взглядом шум ветра.
- Ваша бормотуха, господа, достойный всяческого уважения напиток, - вынужден был признать Колумб,- раз ему оказалось под силу уложить на обе лопатки даже такого идейно-выдержанного моряка, как мой заместитель.
- Му-у... - донеслось из-под земли. - Хрю-хрю...
- А куда вы, люди с моря, путь держите и зачем? - поинтересовался Философ.
- В Индию, - честно признался Колумб. - Земля, по слухам богатая. Всего навалом и всё
плохо лежит. Пора её открыть для цивилизации.
- Вы, люди с моря, странные существа, - резюмировал Философ. - Гоняетесь за мишурой, вместо, чтобы подумать о времени и о себе. Езжайте в Америку. Страна удивительная. Не был, но знаю. Там повсюду демократия. Не такая полная, как у нас, но ведь в одном месте всего не бывает.
- А что, кроме демократии, там ещё имеется?
- Странные, странные вы, люди с моря, - опечалился Философ и обернулся к Стукачу:
- Тебе со мной просто. Ты бы с такими поработал.
- От маршрута откланяться не станем! - между тем, решительно заявил Колумб. - У нас
приказ. Да и команда настроилась: Тадж Махал... Священные коровы... Сексуальная свобода...
Будьте любезны, помогите забросить в шлюпку тело заместителя.
Философ, словно ждал эту просьбу как сигнала. Он ринулся на помощь, но его опередил Стукач.
- Забыл, поди, что тебе запрещён доступ к свободной воде, - резюмировал он разочарованному Философу. С грехом пополам приспособив замполита для перевозки, Стукач вслед за Колумбом, забрался в шлюпку. Сделав Философу "ручкой", Стукач энергично налёг на вёсла и принялся грести прочь от берега.
- Эй, куда ты! - взревел Философ. - Сейчас же вернись!
- Заткнись, парень, - услышал Философ у самого уха чьё-то сопение. - С твоей помощью мы внедрили к людям с моря своего человека, и ты нам теперь без надобности.
- Ребята, что вы делаете? - озадаченный Философ попытался выскользнуть из объятий незнакомых хмырей, старательно связывающих ему руки и ноги. - Шуточки, однако, у вас...
Но, как оказалось, никто шутить не собирался. И тугодум Философ наконец сообразил, что невесть откуда взявшиеся хмыри - коллеги Стукача, вознамерившиеся отметить удачно проведённую операцию внедрения, путём использования его, Философа, в качестве закуски.
Отважившись на последнее усилие, Философ закричал что есть мочи:
- Протестую!
- Протест принимается! - последовал ответ. Но к тому времени от пасхального аристотеля не осталось ничего, что свидетельствовало бы о его кратковременном пребывании на земле. Лишь наполненные "бормотухой" стаканы, соприкасаясь, издавали мелодичный серебряный звон.
А некоторое время спустя "Санта Мария" пришвартовалась к неизвестному берегу, оказавшемуся, при ближайшем рассмотрении, Америкой. Раздосадованный Колумб поспешил возвратиться в Старый Свет, прихватив с собой, в качестве сувениров некоторое количество демократии. На родине, в Испании, ей долго не находилось применения. Но постепенно общество привыкло к новинке, сделавшейся предметом модного увлечения, в чём немалая заслуга Стукача, не только превратившегося в первого демократа Европы, но и воспользовавшегося опытом, почерпнутым на прежней своей службе, чтобы принудить демократизироваться остальных. С тех пор страны, в которых не было демократии, выглядели столь же неприлично, как женщина без платья.