Как поджарить цыпочку - страница 25

Черт. Она подняла свитер. Ярко-оранжевое пятно красовалось прямо посередине груди. Тина скомкала свитер и швырнула его в угол. Посмотрела на часы. Когда она в последний раз употребляла белковую пищу?

Выйдя на улицу, Дэниел оглянулся на окна Тины и, облегченно вздохнув, забрался в машину. Господи, он сделал это. Правда сделал. Разделся, улегся в постель с другой женщиной и сразу вошел. Потом вышел, снова вошел, а потом кончил. По полной программе. Господи. Чувствовал он себя замечательно. Именно это его и пугало. Чувство вины, конечно, присутствовало, что уж говорить, но возбуждение не уходило. Адреналин все еще по-ослиному брыкался в его теле. Теперь он принадлежит к клану. Дэниел прибавил скорость. И технически вроде бы выполнил все неплохо. Ну, может, в первый раз все произошло слишком быстро. Да ладно, этого можно было ожидать. Такого возбуждения он не испытывал с… Черт, когда же это было в последний раз? Слава богу, он не заставлял ее ждать, быстро приходил в боевую готовность. Какое у нее тело! Крепкое, потом нежное, потом опять крепкое. А как извивалась…

Дэниел припарковал машину в пяти кварталах от дома. Так лучше, философски подумал он, потому что парень в его штанах все никак не мог успокоиться. Холодный воздух остудит его пыл. Он вставил ключ в дверь и замер. Проверил, не осталось ли на одежде подозрительных волос. Обнюхал себя, чтобы убедиться, что от него не пахнет чужими духами. И вдруг ужас сдавил ему горло. А что, если Джасмин стоит прямо под дверью? Ждет. Догадалась обо всем. Со лба скатилась капля пота. Что-то его свидание дурно попахивает. Дэниела замутило. Он повернул ключ и медленно, не дыша, открыл дверь. В прихожей никого не было. Он прокрался внутрь. Не дыша, прислушался. Ничего. Только горела под потолком лампа, приветствуя его возвращение домой. Дэниел выдохнул и улыбнулся. Позабыв страх и похлопывая себя по животу, он направился к холодильнику.

Войдя в кухню, он обнаружил жену сидящей с остекленевшим взглядом за заваленным посудой столом. Само по себе это не было бы странным, если бы не боевая раскраска у нее на лице – на щеках красовались полоски шоколадного крема.

– Джасмин?

Молчание.

Дэниел похлопал ее по плечу. Она взглянула на него, будто проснувшись. Стерла крем и слизнула его с пальца.

– Неужели только я? – спросила она. – Или все такие же – трусливые, лицемерные, слабосильные примиренцы?

Дэниел сделал шаг назад. Дурнота опять навалилась на него.

– Ты сам посмотри, что происходит вокруг. Все ищут любви, а найти не могут.

Дэниел судорожно моргнул. Может, признаться прямо сейчас? Нет, это невозможно. Она его убьет. Он обвел кухню взглядом. Вон сколько у нее всяких штуковин, и она знает, как ими пользоваться.

– И что это за сила такая, которая может им в этом отказать? – продолжила она. – Кто им позволил? Что они знают? В конце концов, все, в чем люди нуждаются, – это немного любви, привязанности. Им нужен полноценный чувственный опыт. Они хотят удовлетворения! Я права?

Он где-то читал, что на самом деле жены не хотят ничего знать. И Джей Ди говорил то же самое. Они не хотят ничего знать. Не хотят, не хотят…

Джасмин ударила кулаком по столу. Дэниел подскочил на месте.

– И вечно одно и то же – никакого жира, никакой соли, этого нельзя, того нельзя. Это просто начало конца. Люди должны получить то, в чем нуждаются. Ты со мной согласен, Дэниел?

Лицо Дэниела от облегчения залилось краской. Она говорила о еде. Конечно, господи. Да. Фу ты, конечно, о еде.

– Согласен. Разумеется, согласен. Да, да, да, – проговорил он и выскользнул из кухни.

Проснувшись утром. Карим потянулась в постели и начала думать о предстоящей вечеринке. Там будет Трой. Темноволосый, с черными-пречерными глазами. У него такие длинные ноги и крепкие руки. И он поведет ее наверх, и они закроются в спальне, и он уложит ее на постель и сделает это. И она станет женщиной. Совершенно взрослой сексуальной женщиной. Она будет ходить по вечеринкам, и никто не посмеет спросить ее: «Ты все еще девственница?» «Девственница, девственница». «Кого ты ждешь, дева Мария? Своего бога?» И все будет так классно, и он будет классный. И дело будет сделано.