Как психоделики повлияли на философию - страница 8
Знание о необходимости в подобной революции, в новых органах чувств, возможно, является зерном истины в психоделическом поиске>44
Маркузе также утверждает, что подобный сброс восприятия при помощи психоделиков портится, если явление «искусственного рая» вредит импульсу и рациональности, необходимым, чтобы совершить революцию против основ капитализма.
Жан-Поль Сартр (1905–1980 гг.)
Жан-Поля Сартра, французского представителя течения экзистенциализма, вдохновило на изучение философии чтение Бергсона>45. Сартр решился принять мескалин в 1935 г., чтобы улучшить свое понимание сознания, а также надеясь обрести вдохновение. Полученный им опыт был описан в эссе «Воображение: психологическая критика» и привел к созданию принесшего ему известность романа «Тошнота» (1938 г.), наполненного психоделическими образами. Однако Сартру пришлось заплатить за свой опыт с мескалином ужасную цену.
Поскольку я экспериментировал с Лагашем, а он был достаточно угрюм и говорил мне «То, что ты творишь с собой — ужасно!», в конечном итоге меня стали преследовать всяческие жуткие образы. Я впервые принял мескалин в полуосвещеной комнате, где все предметы меняли форму в зависимости от реальной перспективы. […] Там на вешалке висел зонт, и я принял его за стервятника. Ткань зонта выглядела как крылья, которые переходили в шею и нечто напоминающее клюв. Так оно выглядело. … Когда я покинул помещение, видения не прекратились. Я принял встреченного мной мужчину за жабу, скачущую по улице. И наконец, когда я вернулся в Руан, я принял туфлю Бивер за огромную жирную муху. […] Я немедленно осознал, что это состояние приведет меня — и я не мог представить, почему — к хроническому галлюциногенному психозу>46
Сартр страдал от паранойи на протяжении недель после принятия им мескалина, указывает шведский психиатр Патрик Лундборг (1967–2014 гг.):
Спустя несколько недель [после принятия мескалина] его мучила мысль, что его преследуют гигантские лобстеры. В менее пугающие моменты Сартр понимал, что на самом деле огромные лобстеры не существуют, однако осознание этого факта не приносило ему успокоения, поскольку это означало, что он сходит с ума>47
Мишель Фуко (1926–1984 гг.)
Еще одним французским вольнодумцем, разделявшим взгляды Ницше на власть, был Мишель Фуко. Он обретал вдохновение под психоделическими веществами, но очень редко писал о них. Исключение было сделано в опубликованном в 1970 г. эссе «Theatrum philosophicum», где ЛСД и опиум упомянуты в связи с книгой Делёза «Логика смысла». Фуко писал:
Мы легко можем увидеть, как ЛСД инвертирует связи между дурным юмором, тупостью и мыслью: как только он уничтожает превосходство категорий, то подрывает основы безразличия и разрывает связи с мрачной пантомимой тупости; он также сохраняет недвусмысленную и не поддающуюся категоризации массу не только как пеструю, подвижную, асимметричную, децентрированную, спиралевидную и отражающуюся, но заставляет ее каждую секунду расти и кишеть фантастическими событиями
За два года до того, как умереть от СПИДа, Фуко выразил заинтересованность в том, чтобы написать исследование о культуре наркотиков или наркотиках как культуре Запада… И о том, насколько тесно они связаны с творческой жизнью западного мира.>48
К несчастью, это исследование так и не увидело свет. Одновременно с этим его знакомые Жиль Делез (1925–1995) и Феликс Гуаттари (1930–1992), хоть и обсуждали психоделические вещества, зачастую упоминая о том, что поэт Анри Мишо (1899–1984) принимал мескалин,>49 отзываются о значении наркотиков достаточно пренебрежительно — к примеру, в их книге «Тысяча плато». Подобный пессимизм стал достаточно резким контрастом в сравнении с оптимизмом в адрес мескалинового проекта психиатра, создавшего термин «психоделики» — Хамфри Осмонда (1930–2004).
Наблюдение
«Наблюдение» было величайшей вещью, которая так никогда и не произошла с психоделических миром. Проект был задуман Хамфри Осмондом, нейрофилософом Джоном Смитис и Олдосом Хаксли в 1950-е годы. Его целью, как ее обрисовывал Осмонд, был сбор «персональных наблюдений за опытом употребления мескалина среди 50–100 видных представителей философии, литературы и науки»