Как спасти свою жизнь - страница 23

— Могла бы, — говорю я, глядя в пол, вот-вот готовая расплакаться.

— Слушай, тебе не в чем себя упрекнуть. И потом, ты теперь все знаешь, и у тебя нет больше иллюзий на этот счет. Он всегда считал себя страшно благородным, будто ты ему и в подметки не годишься. По крайней мере, можешь теперь расплеваться с этим дерьмом.

— Но чего мне все это стоило! А мое вечное чувство вины! О Господи!

— Знаю. Но ведь так лучше. Может, теперь ты наконец сможешь уйти от этого негодяя. И раз навсегда покончить со своим никчемным психоанализом.

— Не так уж он и плох. Даже чем-то мне помогает.

— Что ж ты тогда как потерянная? Носишься с этим фрейдистским хламом, как дурень с писаной торбой! Ни к чему он тебя не приведет. Ты вообще не сдвинешься с мертвой точки, пока ты замужем за этим истуканом.

— Знаешь, что меня убивает?

— Что?

— Понимаешь, я должна смотреть на него как на защитника, мне необходима иллюзия защищенности. Почему так происходит? Ведь все так живут, даже ты!

— Ну, я примирилась с неизбежностью, с необходимостью постоянно терпеть возле себя мужчин. Я никогда не стану лесбиянкой, но я, по крайней мере, не стелюсь перед ними, как ты.

Это задевает меня.

— И я не стелюсь.

— Дерьмо. Конечно, стелешься. Стоит только Беннету появиться, как ты тут же бросаешься ему угождать. Смотреть противно. Что он хорошего сделал для тебя? Пока ты не добилась успеха, смешивал тебя с дерьмом. А теперь-то, конечно, ты для него курица, несущая золотые яйца. Пылинки с тебя сдувает. «Женщина-писатель» и прочее дерьмо. Будто это какая-нибудь болезнь. Чем скорее ты избавишься от этого ублюдка, тем лучше. Хочешь, я начну готовить документы к бракоразводному процессу? Только мне кажется, ты еще окончательно не созрела.

Гретхен встает, потягивается, заправляет рубашку в джинсы и начинает строить рожи маленькому зеркальцу, стоящему на столе. Потом берет баночку с кремом от морщин и, втирая его в шею, обильно поливает себя «Росой юности» из флакона. Самая душистая марксистка в Нью-Йорке. Женщина, до такой степени благоухающая духами, без сомнения, покорит мир.

— Да я этого ублюдка просто ненавижу! Его нужно кастрировать, а не разводиться с ним. Развод — это слишком хорошо для него, — распаляюсь я.

— На себя злишься, детка, — ответствует Гретхен; в комнате повисает удушливый запах ее духов.

— Да, наверное, ты права. Не могу понять, почему я все-таки так цепляюсь за этот миф об отце и заступнике? Я просто схожу с ума. Как бы ни складывалась наша жизнь, каждый из нас бесконечно одинок, так зачем играть в прятки с самим собой? Не лучше ли с самого начала признать этот факт? Я просто придумала себе, что в моей жизни Беннет играет какую-то роль. Последние годы я сама обеспечиваю себя. И наша совместная жизнь никогда не доставляла мне особого удовольствия. Мои друзья ему в большинстве своем неприятны. Да мы с ним почти и не видимся. Детей у нас нет — так на что мне вообще все это нужно?

— Я думала, что он в сексуальном отношении ничего — хотя и это, конечно, не повод оставаться.

— В плане секса он ас. Но Джеффри Раднер так неподражаемо гладит по спинке! А как ему нравится орально-генитальный способ! Это доставляет ему гораздо большее удовольствие, чем Беннету. Я просто уверена, что на свете полно мужиков, которые трахаются не хуже, чем Беннет. Господи, да он лезет на тебя, не снимая пижамы и носков!

— Ты мне никогда об этом не говорила.

— Да если бы я сказала, ты бы меня на смех подняла.

— Черт возьми, пожалуй, ты права!

— Ты представляешь себе, что он сделал!

— Что, какие-нибудь новые подробности его похождений?

— Этот вонючий лицемер сам так трепетно относился к личной жизни других, а сам все время изменял мне. На военной базе. Когда говорил, какие они все примитивные. И как они себя глупо ведут. И он так снисходительно относился к вам с Аланом. Он говорил, что вы сначала делаете вид, что вам и дела нет до интрижки другого на стороне, а потом не знаете, как друг друга умилостивить, — все это якобы подсознательное выражение чего-то эдипова или что-то в этом роде. Господи, руки чешутся его удавить!