Как узнать волю Божию? - страница 6

Мать не так бывает привязана к младенцу, которого кормит грудью, как сын любви всегда прилепляется к Господу. Истинно любящий всегда воображает лицо любимого и с услаждением объемлет образ его в душе своей. Вожделение это не дает ему покоя даже и во сне, но и тогда сердце его беседует с возлюбленным. Так бывает обыкновенно в телесной любви, так и в духовной. Некто, уязвлен будучи такой любовию, сказал о самом себе то (чему я удивляюсь): „аз сплю, по нужде естества, а сердце мое бдит“ (Песн. 5, 2) по великой любви моей. Заметь, о премудрый брат, что, когда олень душевный истребит ядовитых змей, тогда душа желает и умирает от любви ко Господу, будучи жегома огнем ее, как некиим ядом». Есть известный образ: олень пожирает змей, и, когда съедает ядовитую змею, то в желудке начинается жжение; чтобы погасить его, олень бежит к роднику. Так же и человек должен стремиться к Богу по любви к Нему.

«Действие голода бывает как-то неопределенно и неясно, а действие жажды ясно и ощутительно; ее узнают по внутреннему жару. Посему любящий Бога и говорит: „возжада душа моя к Богу крепкому, живому“ (Пс. 41, 3). Если присутствие любимого человека явственно всех нас изменяет и делает веселыми, радостными и беспечальными, то какого изменения не сделает присутствие Небесного Владыки, невидимо в чистую душу приходящего». Именно поэтому лики святых прекрасны – они светятся от счастья, потому что к ним пришел их Возлюбленный. В этом и есть суть христианства, которое построено на личной любви Бога и человека. «Страх Божий, когда он бывает в чувстве души, обыкновенно очищает и истребляет нечистоту ее. „Пригвозди, – говорит Пророк, – страху Твоему плоти моя“ (Пс. 118, 120). Святая же любовь в действии своем иных снедает, по оным словам Песни песней:„сердце наше привлекла еси“ (Песн. 4, 9). А некоторых она просвещает и радует действием своим, по сказанному: „на Него упова сердце мое, и поможе ми, и процвете плоть моя“ (Пс. 27, 7) и „сердцу веселящуся, лице цветет“ (Притч. 15, 13). И когда человек весь бывает внутренне соединен и сорастворен с любовию Божиею, тогда и по наружному своему виду, на теле своем, как в зеркале, изъявляет светлость души своей. Так прославился Моисей Боговидец». После того как Моисей говорил с Богом, на него было невозможно смотреть, потому что лицо пророка светилось. Подобное происходило с преподобным Серафимом Саровским и другими святыми.

«Достигшие сей равноангельской степени часто забывают телесную пищу; думаю же, что они очень часто и не желают оной. И это неудивительно, потому что нередко и противным сему желанием томимые отвергают пищу». Пост – это техническое средство, которое помогает очистить разум, покорить волю уму. Но святые постились по другой причине: им было как бы «лень» есть, они забывали о еде, потому что они имели куда более интересные занятия.

«Еще думаю, что и тела сих нетленных не подвергаются болезни по обыкновенным причинам, ибо они уже очистились и некоторым образом сделались нетленными от пламени чистоты, которая пресекла в них пламень страстей. Думаю также, что и саму пищу они принимают без всякого услаждения, ибо как подземная вода питает корни растений, так и сии души питает огонь Небесный». Святые, бывает, не замечают пищу и не едят, потому что наполнены Божественной силой, которая питает и кормит их без посредства пищи. Например, Макарий Египетский постился, съедая по сухому капустному листу в субботу и воскресенье, – но ел только потому, чтобы не нарушить церковных правил, которые запрещают пост в субботу и воскресенье.

«Умножение страха Божия есть начало любви, а совершенство чистоты есть начало богословия». Сначала человек наполняется страхом Божиим, от этого произрастает любовь, затем страх исчезает. Когда человек увидит Бога лицом к лицу, то от потрясающей любви к Нему забывает о страхе. «Совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4, 18). В святоотеческом понимании богословие – это не то, что сейчас под ним понимается (наука о Боге – анализ текстов, их сопоставление и др.). Для отцов Церкви богословием является то, что выразил когда-то святитель Григорий Богослов: если он видит Святую Троицу, то о Ней и говорит; видит Царствие Небесное – о нем и рассказывает. Это и есть настоящее классическое богословие, которое доступно только боговидцам, тем, кто любит Бога.