Как вам живется в Париже - страница 24

— Это моя сексуальная игрушка, — говорила она, — я верчу им, как хочу. Он влюблён как котяра.

На мой взгляд, всё было с точностью наоборот — это она была влюблена как кошка, и это он вертел ею, как хотел. Когда я пыталась сказать ей об этом, она только смеялась:

— Ты не знаешь, о чём ты говоришь. В тебе сидит Красная Шапочка, которая знает о сексе только понаслышке. Попадёшь когда-нибудь в пасть к Серому волку.

Вообще тема секса стала для неё в этот период любимой.

— Конечно, — говорила она, блестя глазами, — сексапильный мужик ненадёжен, за ним нужен глаз да глаз. Но «классики» так скучны. Мне надоело получать секс в гомеопатических дозах.

Мой контраргумент в этих наших с ней «философских» спорах состоял в том, что такая тяжёлая зависимость от члена унизительна. Ксенька уверяла, что эта зависимость ничуть не хуже, чем любая другая в любовных отношениях, финансовая или пигмалионо-галатейская, например. И намного более приятная.

— И запомни — равенство полов существует только у гомосексуалистов. А душещипательными беседами занимайся лучше с моим Арсиком. Я думаю, вы с ним находитесь на одинаковом уровне сексуального развития.

К тому же наш Ка-Ка (как я его называла) был довольно известным (в узких кругах) поэтом и культурологом. «Основной признак гениальности — это ощущать себя гением», — провозглашал он. И ещё: «Главный шедевр — есть автор шедевра». Нужно отдать ему должное, он был исключительно забавным собеседником и почти в любом обществе становился центром внимания. Я, правда, подозревала его в баловстве кокаинчиком, уж очень характерно он иногда исчезал и возвращался, специфически шмыгая носом.

А как он разговаривал с вами, этот Клодушка! Как будто вы ему априори были что-то должны. И он снисходительно этот долг вам прощал.

Арсений прореагировал на развод матери с Оскаром вполне спокойно. По крайней мере, внешне. Они со своим приёмным отцом, несмотря на разницу в возрасте, глубоко уважали друг друга. И сумели до конца остаться в очень тёплых отношениях.

— Я знаю, — сказал ему Оскар, — что эта её история закончится достаточно быстро. Но ждать не буду. Это тебе придётся быть рядом с ней, когда он её бросит.

— У меня нет выбора, — сказал Арсений. — А ты и так повёл себя очень благородно. Вопрос с квартирой я решу через некоторое время.

Это говорил семнадцатилетний мальчик.

А сорокалетний подзуживал Ксеньку уехать в какое-нибудь долгое путешествие и, желательно, за казённый счёт.

Ксения в тот момент работала в своём первом глянцевом журнале и освещала для них… сама толком не знала, что (скорее всего, всё ту же «культюр-мультюр»).

Есть такие журналы во Франции, которые никто толком ни читает (так как читать там абсолютно нечего) и не покупает. Для меня полная загадка, как они существуют, причём, существуют неплохо. А интересные, умные журналы не выживают.

Тот, в котором работала Ксения, принадлежал некоему милому существу неопределённого пола и возраста, который был её «подругом».

Она сумела убедить его в необходимости своей поездки по странам Юго-Восточной Азии для изучения местных эротических нравов и традиций и укатила туда с Клодом на несколько месяцев.

Журналу она посылала свои регулярные обзоры, а мне восторженные открытки с видами из Таиланда, Малайзии, Сингапура.

Вернувшись, всё ещё в пылу страсти, она засобиралась официально замуж и объявила, что они готовы к «производству потомства».

Вместо этого случилось непредвиденное. Вернее, непредвиденное Ксенией.

На одной из извилистых тропок к вершинам искусства и славе наш Кло-Кло (так звала его Ксения) повстречал свою новую пассию. Ей, в отличие от Ксенькиных сорока, было двадцать. Она была длиннонога, стройна и принадлежала к той самой золоточешуйчатой молодёжи, у которой отсутствие запретов и комплексов было главным слоганом. К тому же, у неё было ещё одно немаловажное достоинство — она была дочкой крупного издателя, у которого наш поэтический жиголо собирался напечатать свою «Книгу Эро-путешествий», которую он привёз из их с Ксенией медовых странствий. Взмахнув пару раз ресницами и поведя стройным бедром, эта барышня, сама того не подозревая, сбросила Ксенькину жизнь в пропасть.