Как я проводил операции по смене пола, превращая женщину в мужчину - страница 15

Б. В.: Говорите о какой-то проблеме, о заключении психиатров, нет у нас такой проблемы. Сами вы эту проблему создали! Да и заключения своих психиатров вы сами сделали! Не психиатры вам направили больную, а направил В. П. Демихов! Он только и способен на то, чтобы собачьи головы к задницам подшивать, и не больше!

В. К.: Заключения дали не только наши психиатры. К тому же профессор Г. А. Ротштейн не был местным психиатром, он приехал к нам из Москвы. Мнение о невозможности помочь больной консервативно высказал, как мне известно, и профессор П. В. Посвянский. Я не мог создавать мнение специалистов, они мне не подчинены. К тому же перед принятием решения я сам сомневался. Мне казалось, что следует еще попытаться лечить консервативно. После заключения консилиума о безнадежности консервативного лечения и началом операций прошел не один год. Практически больная за это время послушалась совета и попыталась жить как женщина, но ничего из этого не вышло.

Б. В.: Вас ведь судить надо за такие действия! Если бы вы это сделали в Москве, вас бы отдали под суд! Не понимаю, как вы могли принять решение делать такую операцию? Это же эксперимент на людях!

В. К..: Один бы я, безусловно, не решился на такую операцию. Но передо мной были заключения очень авторитетных специалистов, которые также считали, что в конкретных условиях следует оперировать. Имелся также уже некоторый опыт в зарубежных клиниках.

Б. В.: Вы что, хотите расширить круг лиц, которых следует привлечь к ответственности вместе с вами?

В. К..: Я вовсе не собираюсь расширять какой-то круг, я хочу только сказать, что мнение о возможности оперативного лечения транссексуализма различно. Созданная вашим же приказом комиссия из авторитетных специалистов после ознакомлена со всеми обстоятельствами операции поддержала эту операцию.

Б. В.: Вас вместе с этой комиссией посадить надо. К тому же мне известно, что на комиссию был оказан нажим.

В. К.: Мне, Борис Васильевич, ничего не известно о каком-то нажиме.

Б. В.: Разговор с вами производит на меня гнетущее впечатление. Вы же больны! Лечиться вам надо. Упоминаете о каком-то Солженицыне. Вам надо еще перестать бриться, мыться, одеться в грязное, и вы действительно будете похожи на Солженицына. Возьмите хотя бы отпуск, отдохните.

В. К.: Больным я себя не чувствую, а относительно отдыха, то я сейчас как раз направляюсь на Олимпиаду.

Б. В.: Не могу понять, как это комиссия согласилась с вашими действиями.

В. К.: Членов комиссии я раньше не знал. Но я присутствовал при первой беседе комиссии с министром В. В. Канепом. Меня несколько удивило, что с самого начала комиссия в соответствии с полученными инструкциями попросила привлечь для своей работы представителя министерства республики рангом не ниже, чем заместитель министра, а также попросила организовать встречу с руководством республики.

Б. В.: Кто был привлечен из замов министра?

В. К.: Для этой целы был привлечен первый заместитель министра здравоохранения Латвийской ССР К. Ф. Бергман, который в годы Великой Отечественной войны был хирургом.

Б. В.: И что же, К. Ф. Бергман одобрил ваши действия?

В. К.: К. Ф. Бергман был согласен с актом комиссии, а акт, как известно, был положительным. Мне было только не совсем понятно, зачем требовать встречи комиссии с руководством республики. Проблема, по–моему, чисто медицинская, не партийная.

Б. В.: Я таких инструкций комиссии не давал.

В. К.: При первой встрече министр В. В. Канеп даже отметил, что если комиссия будет настаивать на встрече с партийным руководством республики, то он сможет организовать эту встречу, но только на уровне зав. отделом ЦК Компартии Латвии, так как секретари сейчас заняты. Но встреча с секретарем ЦК может быть организована через несколько дней, что было бы удобней, так как к тому времени комиссия будет располагать всеми материалами.

Б. В.: Такая встреча состоялась?

В. К.: Комиссию принял секретарь ЦК КП Латвии, академик А. А. Дризул.

Б. В.: И что же, академик А. А. Дризул тоже одобряет ваши действия?

В. К: Академик А. А. Дризул не медик, но он не высказал отрицательного мнения о заключении специалистов, комиссии.