Как я проводил операции по смене пола, превращая женщину в мужчину - страница 19
Борис Васильевич Петровский прожил долгую и насыщенную жизнь и ушел из жизни 4 мая 2004 года. Ко мне он в конце своей жизни относился очень хорошо, все эмоции улеглись. Он как бы забыл мои хирургические «грехи». Нередко беседовал со мной и при выборах в Академию медицинских наук просил поддержать ту или иную кандидатуру.
Прав был я или не прав, проводя перемену пола, оценит время. Но сейчас многие очень положительно оценивают мое деяние.
Закончить свое повествование о первых в СССР операциях по перемене пола при транссексуализме я позволю себе приложением полного текста письма своего бывшего пациента.
Уважаемый Виктор Константинович!
С тех пор, как началась моя самостоятельная новая жизнь, прошло совсем немного времени — всего семь месяцев. Для меня это было бремя первых моих самостоятельных шагов по жизни в новом моем качестве. Это было для меня трудное время — ведь в новой жизни у меня не было ни друзей, ни знакомых, а предстояло начинать все с нуля. Все было неизвестно — что ждет впереди, как держаться среди людей, а главное — как примут люди, не вызову ли я подозрений. Над бедной моей головой постоянно, как занесенный топор, висела угроза разоблачений. Преодолеть этот страх, постоянно изматывавший нервы, необходимо было прежде всего. И это оказалось самым трудным. Когда, наконец, мне удалось это сделать — победить этот проклятый страх, все разом определилось. Теперь я просто живу и работаю, как все другие люди. И все же это не совсем так — другие люди живут по всеобщим законам, определяющим жизнь как бесконечную гонку, погоню за успехом. Для меня теперь этой погони не существует, я совсем с другой стороны смотрю теперь на жизнь и теперь ценю в ней то, что ценят, наверное, только старики — саму жизнь.
Если вспомнить то время, когда мы впервые встретились, и попытаться сравнить его с теперешним временем, то сравнений не получится, потому что не сравнимы между собой ни в какой плоскости даже десять лет безрадостного, безнадежного, пустого и страшного этой пустотой существования всего лишь с одним днем, но днем, полным жизни со всеми ее ощущениями. Да, и десять, и двадцать, и любое количество [лет] прошлого своего существования я отдаю за всего лишь один день той новой жизни, которую подарили мне Вы, Ваша добрая, чуткая, все понимающая душа и Ваши великие, прекрасные руки, руки Мастера.
Даже если бы все кончилось совсем не так, как кончилось, даже тогда не было бы у меня к Вам ничего, кроме огромной благодарности, потому что никто на свете, кроме Вас, не котел мне помочь, а Вы поняли меня и пожалели и захотели помочь.
Никто, кроме Вас, не понял, что мне страшно хочется этой перестройки не для того, чтобы (как думали хихикавшие надо мной медики, к которым мне приходилось обращаться) проводить ночи не с тем, с кем положено от роду, а для того, чтобы избавиться от постоянной внутренней раздвоенности и занять то место среди людей, потребность в котором жила внутри меня как сжигающая все на свете страсть.
Вы единственный это поняли и протянули мне руку помощи. После кромешного мрака безнадежного моего существования мне вдруг так крупно повезло — мне повезло встретить Вас. Вы подарили мне сначала сказочную надежду, а потом подарили жизнь. Только теперь я живу, только теперь чувствую вкус жизни и пьянею от самых простых ее проявлений — хруста снега под ногами, синевы неба над головой, запаха земли и травы, птичьего гомона, шелеста моря — всего, чем полна и богата жизнь. Раньше же все это было закрыто от меня глухой стеной. Внутренняя борьба между жившими во мне двумя «я» заслоняла от меня весь мир, отнимала все силы, лишала всех земных радостей;
Вы единственный все поняли, что не какая-то пресловутая тяга к разврату, о которой толковали мудрые мужи от медицины, а стремление вырваться из заколдованного круга толкало меня на все новые и новые поиски выхода. Мне ведь предлагали и такой вариант — мол, переоденем вас, поменяем все документы, т. е. узаконим юридически внешнюю трансформацию, — и живите, с кем хотите. Но мне хотелось жить, а не исполнять роль, хотя бы и в предложенном мне костюме. Исполнение роли мне надоело в прежней жизни, так что согласиться на просто исполнение другой, пусть даже и противоположной, роли для меня было бы дико. Мне хотелось добиться того, на что имеет право каждый живой организм — гармонии между внутренним миром и внешним его проявлением.