Как я убил Плутон и почему это было неизбежно - страница 12

Буквально спустя год после открытия Цереры изучавший ее астроном из Германии Генрих Ольберс случайно увидел в свой телескоп неизвестное небесное тело, блуждающее среди звезд, а именно девятую планету под названием Паллада! Однако и в этот раз не обошлось без сомнений по поводу наделения Паллады статусом планеты, но, следуя традиции, в 1803 году новый элемент палладий (Pd) был назван в честь открытой планеты.

Даже несмотря на то что Церера и Паллада считались полноценными планетами, было в них что-то, что приводило ученых в замешательство. Дело в том, что орбиты всех планет, кроме Цереры и Паллады, находились на достаточно удаленном расстоянии друг от друга, в то время как Церера и Паллада двигались практически по одной орбите между Марсом и Юпитером. Между Церерой, Палладой и остальными планетами можно было найти и другие отличия. Недавно обнаруженный Уран было невозможно увидеть в небе без телескопа просто потому, что он находится далеко за орбитой Сатурна. Только с помощью телескопа зеленоватые очертания диска Урана становились различимыми в звездном небе. Церера и Паллада намного ближе к Земле, чем Юпитер, ближе, чем Сатурн. Однако их невозможно увидеть без помощи телескопа не потому, что они находятся слишком далеко, а потому, что они намного меньше, чем остальные планеты. Они настолько малы, что даже с помощью современных телескопов в небе они кажутся лишь крохотными точками света. Гершель, открывший Уран, желая сохранить уникальность собственного открытия, как мне кажется, изобрел новый термин «астероид» (от др. — греч. aster – «звезда» (отсюда «астрономия») и idos – «вид», «наружность», «качество»), им он и обозначил новые объекты. Потому что, по мнению Гершеля, Церера и Паллада в телескоп выглядели как светящиеся точки, похожие на звезды, в отличие от планет, которые в небе видны в форме диска.

Вскоре астрономы обнаружили еще два небесных тела в той же области, между Марсом и Юпитером, которые напоминали планеты. Они стали десятой планетой Юноной и одиннадцатой планетой Вестой, открытыми в 1804 и 1807 году соответственно. Следующие почти сорок лет не были ознаменованы никакими открытиями. У многих ученых было слишком много хлопот из-за этих планет, в основном у химиков: не открывались никакие новые элементы, которые можно было назвать в честь Юноны и Весты. Но все же сорок лет были достаточно долгим сроком для того, чтобы Солнечная система, состоящая из одиннадцати планет, могла занять прочную позицию в учении о планетах. В учебнике средней школы 1837 года глава, находящаяся между главами «Четвертая планета Марс» и «Девятая планета Юпитер», называется просто «Пятая, шестая, седьмая и восьмая планеты». Те ребята, которые, вызубрили 11 планет, возможно, были разочарованы тем, что должно было совсем скоро случиться.

Что до меня, то я никогда не видел эти пятую, шестую, седьмую и даже восьмую планеты, даже при условии, что они легко различимы в бинокль, как и спутники Юпитера, на которые я постоянно смотрю в свой бинокль. Собственно говоря, я люблю рассматривать Солнечную систему в хороший бинокль. Тогда я могу увидеть внезапно пропадающие кольца Сатурна, так же как и красное свечение вокруг Марса, иногда тонкий месяц Венеры, который подтвердил предположения Галилея о том, что Венера вращается вокруг Солнца. Я могу разглядывать кратеры, горы и тени на поверхности Луны часами. Я внимательно высчитывал точное месторасположение Урана и наблюдал за ним несколько ночей кряду только для того, чтобы на себе ощутить то волнение, которое мог почувствовать Уильям Гершель, когда впервые обнаружил Уран. Тем не менее я никогда и не думал искать эти мелкие объекты, хотя они и были самыми волнующими астрономическими открытиями начала XIX века.

Полагаю, я никогда не занимался поисками этих четырех планет только потому, что они стали частью нашего представления о Вселенной среди потока новых объектов, которые пошли лавиной. К 1851 году было открыто уже более пятнадцати планетоподобных небесных тел, и в дополнение ко всему была обнаружена гигантская планета Нептун. Эта планета была достаточно внушительных размеров для того, чтобы в ее честь можно было назвать элемент нептуний (Np), однако, увы, никто не мог вспомнить названия остальных пятнадцати. Да, это было довольно тяжелое время. Какую учитывать? Какую не учитывать? На стене в моем кабинете в Калифорнийском технологическом институте висела коллекция карт Солнечной системы, датируемых годами с 1850-го по 1900-й. Солнечная система на каждой карте была изображена по-разному. На странице из атласа 1857 года Церера, Паллада, Юнона и Веста были помечены как «малые планеты», в то время как десятки других астероидов, также находящихся между Марсом и Юпитером, были изображены практически схематично, а под ними значилась надпись «область астероидов». На одну немецкую карту, вышедшую в 1856 году, были нанесены все известные на тот момент астероиды вместе с датой их открытия при отсутствии каких-либо упоминаний о том, являются ли они планетами. Даже к 1896 году в атласе производства компании «Рэнд Макнэлли энд Ко» абсолютно четко говорилось о том, что Солнечная система состоит из Солнца, планет (причем они подразделялись на собственно планеты, то есть те, которые вращаются вокруг Солнца, и спутники планет) и комет. Что интересно, об астероидах там не было ни слова. По краям моего атласа «Рэнда Макнэлли» располагались картинки, изображающие то, как выглядело бы Солнце, если бы вы смотрели на него с других планет: на верхнем поле вы видите Солнце с Меркурия – оно огромное; внизу – с Нептуна, оттуда Солнце кажется крохотной точкой; по бокам – изображения Солнца с Цереры, Паллады, Юноны и Весты, все еще претендующих на звание планет. Со всех четырех планет Солнце выглядит одинаково, и это неудивительно, ведь все они одинаково удалены от него.