— Заяц обрадовался, приободрился. — Я давно мечтал о нашей встрече! Жить среди Львов для меня большое счастье.
— Ну, живи. Экий ты смешной какой — засмеялся Старый Лев, — надо же чего выдумал — мини лев! Львы так и покатились со смеху.
Стал Заяц со львами жить и всего — то боится: вдруг узнают, что он и не Лев вовсе, и что морковку по ночам грызет тайком, и что от страха умирает по несколько раз на дню. А чтоб страх свой скрыть — он старается свирепей льва быть: дело и не дело — больше всех рычит да кусается. Львы даже удивляться стали — маленький, да удаленький! А один раз Заяц так разошелся в своем нахальстве, сто обнял старого Льва за шею и говорит:
— Только и Львов-то на земле осталось что мы с тобой, а остальные — тьфу!
— И тут старый Лев потянул носом:
— Что это, вроде бы от тебя морковью пахнет?
— Разве!? — растерялся Заяц.
— Ах, ты еще и морковь ешь? Ха-ха-ха! Мини! Ату его!
И Заяц дал такого стрекача, что уже через полчаса был в своем родном лесу.
Поскребся он лапкой в родное оконце. Услыхал голос своей Зайчихи. Хотел он рявкнуть по привычке по — львиному, но вовремя одумался. И само собой как-то получилось жалостно:
— Это я — Заяц, твой Заяц! Я соскучился! Пусти меня! Прости меня!
Открыла Зайчиха дверь, обняла своего гривастого Зайца. Всю ночь он брился и стригся. Хвост пришлось укорачивать, а уши разглаживать, чтоб были длинными, как прежде.
Обнялись Заяц с Зайчихой, посмотрели в зеркало:
— А что, как Заяц я ничего, симпатичный. И крупный, ты не находишь, зайка моя?
— Да я всегда говорила, второго такого красавца во всем лесу не сыскать! — поцеловала его Зайчиха.
Выскочил Заяц утром на знакомую поляну и ну скакать и кувыркаться от радости! Хорошо, что я Заяц! Заяц! Заяц я! А никакой не Лев. И что этот лес мой! Мой! Мой!