Как же быть? - страница 30

Лори молчал.

— А Про Щербаковых? А про Армстронга?

Лори опустил голову. Наконец он понял.

— Ты думаешь, если б мы с тобой тогда не поговорили, ты бы выиграл? Вот с тем парнем я не беседовал, и что же? Долго он продержался?.. Ну, ясно теперь?

Лори было ясно. Он встал. Но Усач нетерпеливым шестом указал ему на кресло.

— Да погоди! Для такого птенца, как ты, двести пятьдесят тоже неплохо. Они на улице не валяются. — Он помолчал и добавил небрежно; Тем более, если получать такие деньги регулярно. Регулярно.

Рой поднял глаза. Усач смотрел на него улыбаясь, ласково.

— А? Как ты на это дело смотришь, Рой? Вот в следующем месяце будет конкурс любителей лёгкой атлетики. Там выигрыш — тысяча. Тысяча! По-моему, если ты получишь пятьсот, это неплохо, А?

— Так ведь в лёгкой атлетике я не очень разбираюсь… — пожал плечами Рой.

Зато он хорошо разбирался теперь в словах Усача. И замечание своё сделал вовсе не потому, что действительно не интересовался этим видом спорта, а чтоб получить ещё более ясное и недвусмысленное подтверждение Усача. Подтверждение в том, что будет ли конкурс посвящён лёгкой атлетике, гребле, гимнастике, попугаям, фотоаппаратам, наконец, кибернетике или языку урду — победителем всё равно будет выходить он, Лори.

Усач хитро подмигнул.

— Ничего, Рой, перед конкурсом мы с тобой основательно побеседуем, и я выясню твои знания в лёгкой атлетике. Уверен, что ты всё же разбираешься в ней достаточно, чтобы попытать своё счастье в финале…

Улыбнулся. Но вдруг его лицо мгновенно приняло знакомое холодное выражение, и он добавил:

— Ну, а если нет, что ж делать, найдём кого-нибудь, кто сумеет разобраться…

Лори испугался. Только что он испытывал затаённое чувство довольства — Усач ему нужен, но и он нужен Усачу, выигрывать эти конкурсы, Однако, услышав последние слова своего собеседника, он понял, что Усач один, а таких, как он, Лори, сотни и любой согласится не то что за половину, а за десятую часть приза поменяться с ним местами.

— Да вы не беспокойтесь, — торопливо заговорил он, — я тоже бегал, прыгал раньше… и вообще буду знать ответы… то есть смогу ответить…

Лори запнулся и умолк.

Усач не стал перегибать палку.

— Я знал, что ты не дурак, Рой. И имей в виду, что если всё у тебя пойдёт хорошо, то ты сможешь участвовать и в больших конкурсах, а там уж речь идёт не о сотнях, а о сотнях тысяч! Понял? Только запомни: не посоветовавшись со мной ни единого слова журналистам! Нет? А то как заговорят о тебе, они прилипнут и сразу пронюхают, что ты ни черта не знаешь — закончил Усач резко и посмотрел на Лори таким взглядом, что того опять бросило в жар.

Этот разговор, напоминавший душ Шарко с его неожиданными переходами от ледяной воды к кипятку продолжался ещё несколько минут.

Хотя, выйдя от Усача, Лори вытирал платком вспотевший лоб, но в конечном счёте он был доволен.

Пройдя шагов сто по улице, он почувствовал, что настроение у него отличное, что всё кругом прекрасно, а будет ещё лучше.

Ещё бы! Ведь двести пятьдесят монет его! Ну, не купит брюки, куртку, зато сейчас же пойдёт и приобретёт мотороллер! чем плохо? Кто ещё из подсобников, осветителей, рассыльных имеет мотороллер? Никто. А главное, дальше будет больше. Значит, в следующем месяце он получит пятьсот, А тем предстоит ещё больший конкурс для молодых. Усач скакал, что приз — десять тысяч! Значит, пять тысяч в кармане. Господи, пять тысяч!.. Лори зарабатывает пять тысяч, да ещё как — на конкурсе этих… как это… эрудитов! Эк, если б отец с матерью были живы… Сколько бы он им денег принёс. Сколько бы радости доставил!..

Нот отец сидит за столом утром. Лори накануне ушёл, сказав, что заночует у товарища (как в тот вечер, когда он видел родителей в последний раз). А сам он на конкурсе.

Отец открывает газету и читает: «Лори Рой выиграл…» Но в этот момент у окон останавливается белый «кадиллак», и Лори входит в дом. Небрежным жестом он бросает на стол чемодан, чемодан раскрывается, и на пол летят зелёненькие бумажки, целый водопад бумажек. Отец встаёт, обнимает его, целует (чего никогда не делал)… У Лори повлажнели глаза.