Какого биджуу я теперь волшебник?! - страница 21

И всё же, как филигранно, не теряя ни капли, сенсей разлил содержимое котла, которого хватило как раз на двадцать фиалов. Один из которых мой! По стенкам уже не собрать на бутылочку, но у меня была другая мысль.

— Скажите, сэр, а если остатки с котла смешать, скажем, с жиром, то зелье, как мазь, потеряет свои свойства или его можно использовать хотя бы для внешних ран, которые не являются смертельными?

— Для лечения царапин и ссадин существует несколько колдомедицинских заклинаний, — хмыкнул Снейп–сенсей, но на миг задумался. — Впрочем, если жир будет гусиным, то, скорее всего, эффект ранозаживления сохранится, но для неглубоких ран, синяков и ушибов… Можно попробовать, — он покосился на меня, — в любом случае на стенках осталось немного зелья и его всё равно выкидывать. Ложку жира для эксперимента можешь взять на кухне. И мне интересно, ты случайно взял именно двадцать фиалов или нет?

— Нет, не случайно, — направляясь на выход из лаборатории, ответил я. — Я посчитал по объёму.

В спину мне раздался скептический хмык сенсея. Но, что за ерундовая задачка, если в Академии нас заставляли на время рассчитывать траектории полёта нескольких кунаев, от ловушек, с поправками на ветер и силой их запуска? Не сказать, что я был гений, и как Сакура или Саске легко щёлкал такие задачки на уроках, вечно меня сбивали, но, в конце концов, когда настала пора «боевой практики», несколько ситуаций на грани жизни и смерти вбили в меня умения скоростного расчёта своих и чужих действий. Хочешь не хочешь, как говорится, а жизнь заставит.

С прошлой пятницы, когда мне позволили бывать в «святая святых», я вырос от «просто смотри и ничего не трогай» до «мешай по часовой стрелке восемнадцать раз, потом через сорок секунд — столько же против часовой стрелки, и так пятнадцать циклов». В общем, делал всё, чтобы задобрить сенсея и тот учил и терпел меня. По сравнению с тем же жмотом Какаши и крёстным Джирайей, которые весьма неохотно делились техниками, Снейп–сенсей был просто чудо какой хороший наставник. Не особо мне были нужны чьи–то улыбки, похвалы или сюсюкания, важны лишь знания и информация. Особенно от учителя, которому меня практически навязали в разгар его отпуска от кучи детишек. Он спокойно пояснял некоторые непонятные мне моменты или давал книгу, в которой можно было найти ответ. Да и его доверие в помешивании столь ценного зелья о многом говорит.

Я взял жир и вернулся к котлу, который мне же и надо было помыть. Рядом уже лежала плоская тёмная банка, в которую я, с молчаливого одобрения сенсея, поместил жир и специальной «нейтральной к зельям» лопаточкой выгреб со стенок остатки. Всё смешал до однородной бледно–зелёной кремообразной массы, ставшей похожей на фисташковое мороженое.

— Я попробую? — спросил я сенсея. Тот кивнул. И я, закатав рукав спецробы, которую мне выдали для лаборатории, провёл ножом для резки ингредиентов по предплечью, рассекая кожу.

Почему–то сенсей вытаращился на меня и, как мне показалось, еле сдержал вскрик. Что–то не так? Но я же не мазохист, чтоб крупные сосуды задевать, а предплечье всегда для самообороны задействуется, как относительно неопасная для травм зона.

— Немного щиплет, — поделился я ощущениями, наблюдая, как кожа снова сходится под воздействием волшебной мази. Рана, длиной шесть сантиметров и глубиной около пяти миллиметров, затянулась за четыре секунды. Отличный результат. Не осталось ни следов, ни боли.

— В следующий раз, когда решитесь на членовредительство, обязательно предупреждайте, мистер Поттер! — зло прошипел сенсей, сверкая глазами. Впервые назвал меня по фамилии, впрочем, по имени меня тоже здесь называли редко.

— Извините, сэр! — это же надо так лохануться! Он же в любом случае гражданский, а видеть, как восьмилетний, в его понимании, ребёнок, спокойно и не поморщившись наносит себе порез… То ещё зрелище. Которое к тому же может наплодить кучу вопросов. Вот так и прокалываются!

— Насколько часто ты ранился, что можешь спокойно провести по коже ножом и не боишься боли? — холодно спросил сенсей. Да, вот и вопросы.