Калибан и ведьма - страница 5

отношений, и, как следствие, ввода более интенсивных форм трудовой

9

эксплуатации. Таким образом, у меня на глазах разворачивались процессы, очень похожие на те, которые я исследовала в рамках подготовки к написанию

«Il Grande Calibano». Среди них были атаки на общинные земли и

решительное вмешательство государства (подстрекаемое Всемирным банком) в воспроизводство рабочей силы: для регулирования уровня деторождения и в

данном случае, уменьшения размеров населения, которое было сочтено

слишком требовательным и недисциплинированным с точки зрения

перспективы включения его в глобальную экономику. Наряду с этими мерами, метко назваными «Войной против недисциплинированности», я также была

свидетельницей разжигания женоненавистнической кампании, обличающей

женщин в тщеславии и чрезмерных требованиях, и развертывания жарких

споров, похожих во многих отношениях, на querelles des femmes1 17-го века, затрагивающих все аспекты воспроизводства рабочей силы: семью (полигамия

против моногамии, нуклеарная против расширенной), воспитание ребенка, женский труд, мужская и женская идентичность и отношения.

В этом контексте моя работа над исследованием переходного периода

обрела новый смысл. В Нигерии я поняла, что борьба против структурной

перестройки является частью долгой борьбы против приватизации земли и

«огораживаний» не только общинных земель, но и социальных отношений, которая уходит корнями в возникновение капитализма в Европе и Америке 16-

го века. Я также поняла, насколько ограничена победа, которую одержала

капиталистическая трудовая дисциплина на этой планете, и как много людей

по-прежнему мыслят свою жизнь в направлениях, радикально

антагонистических требованиям капиталистического производства. Для

предпринимателей, международных агентств и иностранных инвесторов такие

места как Нигерия были и остаются проблемой. Но для меня она стала

источником великой силы, потому что, как оказалось, во всем мире огромные

силы по-прежнему противостоят навязыванию образа жизни только на

капиталистических условиях. Также мне придала сил встреча с «Женщинами

Нигерии» (Women in Nigeria, WIN), первой феминистской организацией

страны, она позволила мне лучше понять борьбу, которую нигерийские

женщины ведут чтобы защитить свои ресурсы и не позволить Всемирному

банку навязать себе новую модель патриархата.

К концу 1986 года долговой кризис достиг высших учебных заведений, и не

будучи более в состоянии обеспечивать себя, я оставила Нигерию, физически, но не душой. Мысль об атаке, развернутой против нигерийского народа, никогда не покидала меня. Таким образом стремление заново исследовать

«переход к капитализму» было со мной с тех пор как я вернулась. Я

рассматривала события в Нигерии через призму европейских событий 16-го

века. Здесь, в Соединенных Штатах именно нигерийский пролетариат вернул

меня к изучению борьбы за общины и капиталистического

1фр. «споры о женщинах».О значении термина можно подробнее узнать здесь: http://womenation.org/christine-de-pisan/ -

прим. ред.

10

дисциплинирования женщин, в Европе и за ее пределами. После возвращения

я начала преподавать в междисциплинарной программе для выпускников

вузов, где столкнулась с другой разновидностью «огораживаний»: огораживание знаний, то есть, потеря новыми поколениями исторического

смысла нашего общего прошлого. Именно поэтому в «Калибане и Ведьме» я

восстанавливаю антифеодальную борьбу средних веков и борьбу, посредством

которой европейский пролетариат сопротивлялся появлению капитализма.

Моя цель не только сделать доступными для неспециалистов доказательства, на которые полагается мой анализ, но и возродить среди молодого поколения

память о долгой истории сопротивления, которая сегодня находится на грани