Калифорния. Краткая история суши - страница 53
Вскоре вошли двое крупных мужчин, обоим около пятидесяти. Один был в желтой кепке. Сначала посетители даже не заметили Фай, которая стояла на дальнем конце бара. Они громко приветствовали Тоси.
— Отлично выглядишь, Тоси!
— Рад тебя видеть!
Оба ели все, что Тоси им подавал. Они съели уже часть ужина, неловко орудуя палочками, как вдруг один из них спросил:
— Эй, Тоси, а что это за соус?
Тоси сурово посмотрел на мужчин, прищурился и наконец он прохрипел низким и зловещим голосом:
— Секрет…
После чего моментально расплылся в широкой дружелюбной улыбке. Посетители громко засмеялись. Но Тоси не ответил на их вопрос. Вместо этого он подозвал Фай и представил ее гостям.
Мужчины вытаращили глаза. Они тут же забыли про соус и сразу заказали бутылку лучшего саке, чтобы разделить ее с поварами.
Все подняли стаканы.
— Кампай!
Мужчины выпили саке и налили еще.
— Ну а теперь, — сказал посетитель в желтой кепке, наклоняясь к Фай, — расскажите, как же вы оказались в суши-баре?
Тоси облокотился о заднюю стену бара и осмотрел ресторан. В течение двадцати лет его старый ресторан в Венис-Бич каждый день буквально ломился от посетителей. Он был суперзвездой. Теперь его ресторан пустовал.
Тоси надеялся, что этим летом дела снова пойдут в гору, но пока все оставалось по-прежнему. Хуже того, последствия инсульта все еще не давали ему пустить в ход харизму. Бедняга чувствовал усталость, приготовив всего несколько блюд.
Посетители снова подняли стаканы.
— Кампай! — А потом добавили: — За Фай!
Мужчина в желтой кепке положил локти на стойку бара и не сводил глаз с Фай, пока она готовила нигири. Он медленно жевал.
— Отлично! — сказал он, его глаза остекленели. — Это не Тоси. Это Фай. Я разницу на вкус чувствую.
Оба выпили еще саке и осыпали Фай новой порцией комплиментов. Тоси наблюдал за ними со стороны.
— Я вообще могу уйти, — пробормотал он.
Фай покраснела и отскочила от бара. Посетители извинились.
— Ну ладно тебе, — сказал тот, что был в желтой кепке, повышая голос. — Ты же знаешь, что становится с мужчинами при виде красивой женщины.
Фай была не просто смазливой мордашкой. Она очень старалась, когда готовила еду. У нее получалось отличное суши. Тоси подтолкнул датчанку, чтобы она снова встала за бар. Она сделала четыре нигири с каким-то красным, испещренным жировыми прожилками мясом. Потом вооружилась паяльной лампой Тоси и опалила поверхность каждого ломтика голубым пламенем. Японец отошел в сторону и смотрел.
Сверху на каждое нигири Фай капнула кунжутного соуса с васаби, затем положила все четыре нигири на темно-коричневое керамическое блюдо. Она собралась было подать блюдо клиентам, как вдруг Тоси зашипел на нее.
— Фай!
Вздрогнув, девушка повернулась. Тоси хмурился. Он убрал нигири с коричневого блюда и переложил на две белоснежные тарелки. Теперь подрумяненная мякоть рыбы выделялась на белом фоне, отчего нигири выглядело особенным. Фай кивнула. Она добавила на тарелки по щепотке измельченного зеленого лука и подала суши клиентам. Мужчина в кепке прожевал нигири и расплылся в широкой улыбке:
— Фай! Это нечто!
Фай позволила себе робкую улыбку.
— Это говядина à la Кобе[12].
— Говядина? Я думал, это тунец! Вот здорово!
— Я вам приготовлю мое любимое.
Напоследок Фай подала им торо нигири. Закончив ужин, оба посетителя откинулись на спинку стула. Мужчина в желтой кепке потер живот.
— Это было что-то! Очень, очень, очень вкусно. — Он медленно кивнул. — Достойно Тоси.
Тоси отошел от полки.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — сказал он. — Надо пойти домой и отдохнуть.
На некоторое мгновение мужчины приутихли и погрустнели.
— Тоси, — сказал мужчина в желтой кепке, улыбаясь и повышая голос. — Ты скоро полностью поправишься!
Тоси кивнул. Он надеялся, что они правы. Японец ушел на кухню. Не успела дверь за ним закрыться, как мужчины вернулись к Фай.
— И по каким дням вы здесь работаете?
Фай сказала. Посетители посидели еще несколько минут, допив остатки саке. Мужчина в желтой кепке посмотрел на Фай.
— Да благословит Господь род человеческий за таких прекрасных людей, как вы! — провозгласил он. — На вас держится мир.